— Везде есть исключения.

— Нет, в этом ваша суть, вы не умеете держать в себе. Вам обязательно нужно обсудить. Вы будете следить за ним везде, а если не ты, то твои подруги и можете прибежать к проверке.

— Это бред, — фыркаю я.

— Твои подруги обсуждали с тобой парня, который им нравится?

Поджимаю губы, мне нечего ответить. Все мои подруги остались в далёком прошлом. Я помню их, но уже смутно. Они растворились со временем, как и наша дружба в целом. Нам было по пятнадцать, о чём вообще можно мыслить мудро в таком возрасте?

— Я не помню, — говорю я, смотря в одну точку перед собой.

— Признай мою правоту.

— Я не могу её признать.

— По какой причине?

Непонятное чувство страха окутывает сознание. Я не знаю, должна ли и могу ли ему доверять, но если не готова, то не могу ждать и требовать ответа. И я самое главное: я не хочу прибегать ко лжи, но и про Джен не могу говорить. Что за социапатка предстанет перед его глазами? Но на ум тут же приходит Кортни. Трудно признавать правоту другого. Но да, в тот день она без умолку тараторила о Тоби, это говорит о чём-то.

— Все мои подруги остались в прошлом.

— Все? — удивляется Мэйсон.

— Абсолютно все.

— Почему?

— Потому что я часто переезжала. Со временем понимаешь, что привыкнуть к людям легко, а прощаться сложно. Зачем пускать кого-то в свою жизнь, если знаешь, что он не задержится в ней долго, как и все предыдущие?

— Дерьмово.

— Нет, к этому привыкаешь. Я рада, что пришла к такому.

— К чему? К одиночеству?

— Я не считаю себя одинокой. Свобода и одиночество — это разные понятия. Я могу поговорить с мамой.

— Обо всём?

— Да, ты же можешь делать это с отцом.

— Он не знает некоторых ситуаций.

— Мама знает обо всём.

— Нет, не обо всём, мы оба это знаем.

— Ладно, не обо всём, но только ради её спокойствия.

— Точно также у меня. Это для его спокойствия, хотя я знаю, что он всегда поймёт, в какое бы дерьмо я не вляпался.

— Как познакомились твои родители?

— В университете.

— Кто тебе рассказывал?

— Мэди любила слушать эту сказку перед сном.

— Но ты не знаешь, как это было в реальности?

— Размыто.

— Почему ты отвечаешь на все мои вопросы?

— А почему не могу?

— Ну, они касаются твоей жизни.

— Они поверхностные. Ты не задевала те, на которые я не хочу отвечать.

Щурюсь, окидывая его взглядом и вычисляя эмоциональное состояние. Я не знаю, может ли мой следующий вопрос изменить что-то. Полагаясь на удачу, спрашиваю:

— Как ты познакомился с Эмили?

— В школе.

— Это тоже поверхностно?

— Да, — кивает Мэйсон.

— Как ты с ней познакомился?

— Увидел и подошёл.

— И ты был… хм, таким же, каким знала тебя я?

— Скорей да, чем нет. Разве доверял всем больше.

— Ладно, — вздыхаю, я хожу по линии обрыва, стоит только сделать неверный шаг на неустойчивую поверхность, и мне крышка. — Сколько вам было лет?

— По шестнадцать.

— И ты любил её?

— Да.

— Она была такой же, как сейчас?

— Нет.

Короткие ответы почти как намёк, что он насторожен, могу с уверенностью сказать, что я настороженна ещё больше. В эту самую секунду я как сапёр.

— Какой она была?

— Для чего тебе это знать?

— Я хочу узнать тебя лучше.

— Она была обычной. Ничем неприметной.

— Но ты заметил её.

— Это было случайно. Если бы я тогда не задержался, то не увидел бы её.

— Ты жалеешь об этом?

— Не могу ответить на этот вопрос.

— Потому что не хочешь или потому что нет ответа?

— Второе.

— Хорошо, — киваю я, это уже радует. Внутри меня дрожит каждая клеточка, я напряжена до предела, Мэйсон наоборот, кажется расслабленным, но я знаю, что это обманка. — Сколько вы встречались?

— Год или полтора.

— И расстались, потому что…

— Потому что она спала с моим лучшим другом. У неё странный интерес к моим друзьям.

— И ты не отомстил ей?

— Каким образом я должен это сделать?

— Переспать с её подругой, — предлагаю то, что первым возникает в голове, хотя в душе надеюсь, что он не достиг этого порога.

— Я это сделал, — кивает парень, и внутри меня раздаётся первый неприятный треск, похожий на грохот.

Я не знаю, что говорить, да и хочу ли вообще. Мне не понять, правильно это или нет, стоит ли прибегать к подобному методу мести, стоит ли это чего-то в принципе. Могу лишь сказать, что мне неприятно слышать. Это рушит его образ, который я камнем за камнем выстраиваю в своей голове. Хотя, внутри меня были отголоски, что он ответит согласием. Я лишь надеялась, что чувство внутри обманывает. Оказывается, я просто пыталась его подавить. Моё нежелание знать правду. Человек часто задаёт вопрос, заранее отвечая за того, кого спросили, а потом пожимает плоды своих разрушенных надежд.