— Что?

— У тебя красивые глаза, — улыбаюсь я, пытаясь пробиться сквозь его стену.

— Серьёзно? — смеётся Мэйсон. — Ты решила подкатить ко мне?

— Немного. Если поцелуешь меня, я залезу в твою кровать.

— Это угроза?

— Нет.

— И что тогда?

Быстро целую его подбородок, но пользуясь возможностью, тут же кусаю, из-за чего парень фыркает и поднимает его выше.

— Я уеду с тобой только на твоей машине и только через неделю, — уверено сообщаю я.

— Ты опять укусила меня.

— Ты вообще меня слушал?

— А надо? — улыбается Мэйсон, из-за чего я пихаю его плечом, но тут же морщусь, забывая о том, что именно оно сейчас самое слабое звено. — Больно?

— Гораздо больней будет тебе, — ворчу я, пользуясь отвлекающим манёвром, с помощью которого хочу снова ударить его в пресс, чтобы получить поцелуй, но парень легко ориентируется и блокирует мой удар.

— Я не идиот, — усмехается он. — Второй раз не прокатит.

— Ты засранец, Картер!

— Ты же говорила, что не знаешь мою фамилию.

— Ты сам её назвал.

— Ах, да, — игриво замечает Мэйсон. — На секунду потерял бдительность.

Щурюсь и на этот раз успешно наношу удар ладонью по его заднице, из-за чего он подскакивает и на несколько шагов отбегает в сторону, протирая место удара.

— У меня задница горит, — смеётся он. — Какого черта?

— Ты на секунду потерял бдительность.

И меньше, чем за долю секунды, её теряю я, получая ответный удар, но Мэйсон рассчитывает силу, и ответ моим действиям не такой болезненный. Визгнув, как от огня, отлетаю в сторону и расставляю руки перед собой, шагая спиной, потому что с хитрой улыбкой, он направляется за мной.

— Чего-то боишься?

— Нет, око за око, — предлагаю я. — Я же получила ответ, мы квиты, хорошо?

Выгнув бровь, Мэйсон продолжает улыбаться, и я понимаю это, как согласие, благодаря которому убираю оборону из рук и выпрямляюсь, поворачиваясь лицом вперёд. Это было моей ошибкой, потому что он снова отвешивает новый, а после второй и третий. Теперь уже горит моя задница.

— Мы же договорились! — кричу я, прибавляя темп ногам и переходя на бег.

— Я не дал ответ, — смеётся Мэйсон, и четвёртый удар прилетает также быстро, как предыдущие, из-за чего я начинаю визжать и смеяться одновременно.

— Мне больно!

— Ты укусила меня трижды, ударила единожды, хотела дважды, но не получилось, а с третьего получилось.

Нагнав меня, он отвешивает пятый удар по заднице, а после закидывает на плечо. К сожалению, Мэйсон предусмотрительный, ведь моя голова свисает не в районе поясницы, а у его живота.

— У меня будет всё красное! — восклицаю я.

— Не всё, а только одно место, думаю, ты не будешь сверкать голой. Теперь я впереди.

Вижу его победоносную улыбку, но не считаю, что это время для радости. Ущипнув его за бедро, подтягиваю ноги и делаю колесо, занимая оборонительную позицию, из-за чего глаза парня готовы вылезти на лоб. Подзываю его пальцем и улыбаюсь.

— Ты хренова ниндзя?

— Я росла в семье военных. Я умею стрелять, прыгать, бегать, кувыркаться, выживать, — играю бровями и подставляю палец к подбородку, создавая вдумчивый вид. — Кажется, я что-то забыла… а, да, умею из мочи делать воду.

— Ты Иисус? — смеётся Мэйсон.

— Вспомнила! — киваю я. — У меня чёрный пояс по кикбоксингу.

— И ты решила, что я начну переживать из-за того, что ты подсунешь мне воду из мочи?

— На твоём месте, я лучше бы переживала на счёт моей стряпни.

— Я уже взял на заметку, — смеясь, соглашается Мэйсон. — Больше не трогай муку.

— Продолжай, и я отравлю тебя ужином.

— Ты любишь меня.

— С чего ты это решил? — улыбаюсь я.

— Это был не вопрос. Ты не убьёшь меня хотя бы поэтому.

— Я убью тебя самым изощренным способом, если ты бросишь меня.

Сканируя меня взглядом карих глаз, не успеваю опомниться, как оказываюсь в его объятиях и растворяюсь в поцелуе. Это всё, чего я хотела с утра: его инициативы.

Мэйсон

В её руках снова аптечка, а меня настигает чувство дежавю. Конечно, это уже было, но мы не были знакомы. Тогда я не особо желал её касаний, но скорей, это не отсутствие желания, а страх ступить на ту же дорожку. Сейчас всё иначе. Трикси сидит на полу между моих ног, поджав колени под себя, в руках девушки вата, смоченная антисептиком, которой она касается моего лица и пристально следит за сменой эмоций. Я слишком привык к этой боли, поэтому она зря ищет доказательство того, что мне действительно больно, а не абсолютно безразлично. Как только вата касается уголка губ — вздрагиваю, а на её лице расцветает полуулыбка.