–– Пьеро! – ласково позвала девушка, и молодой парень, глянув на её милый образ, сменил гнев на милость.

Острый конец его рапиры уже успел пронзить кожу на шее Аккаттабриги и неглубоко войти в её плоть. Кровь тоненькой струйкой стекала из ранки на одежду пьянчуги. Аккаттабрига, зажмурившись и приготовившись к смерти, не дышал и не издавал ни звука. Убрав рапиру с его шеи, Пьеро вытер её от крови о его одежду, затем вложил в ножны, и, взяв Аккаттабригу за шиворот куртки, швырнул его к распластавшимся на полу доганьерам. Ударившись головой о дубовый косяк барной стойки, пьянчуга на этот раз добросовестно потерял сознание и, раскинув руки и прощально охнув напоследок, улёгся рядом со своими собутыльниками.

–– Грузите! – молитвенно пропел над ними викарий Буффалло.

Джорджо Миаланни и Каприо Дитеста послушно подхватили Аккаттабригу за руки и ноги и, вынеся из харчевни, погрузили его в возок, запряжённый волами, принадлежавшего хозяину «Боттильерии», Труффо Белькони; затем они погрузили в него и пьяных доганьеров.

Проводив их взглядом, Пьеро и Катарина рассмеялись. Наконец-то они безбоязненно могли взглянуть друг на друга. Непреодолимая преграда между ними исчезла. Их взгляды ярким солнечным светом излучали радость и пленили. Взяв изящную ладонь Катарины в свои крепкие руки, Пьеро склонился над ней, поцеловал, и, подняв на девушку глаза, улыбнулся.

–– Катарина! – его голос зазвучал нежным шелестом весеннего леса. – Какого цвета у меня глаза?!

–– Голубого, – чуть приподняв брови от удивления, ответила Катарина.

–– А какого цвета глаза у Аккаттабриги?.. Ты запомнила?

–– Чёрные…

–– … как у ворона! – добавил Пьеро.

–– Как у ворона… – едва слышным эхом повторила Катарина.

Они на мгновенье замерли, влюблённо глядя друг на друга, затем потянулись друг к другу, их губы медленно сблизились и слились в поцелуе. Приятная истома захлестнула их тёплой волной, и они наконец-то ощутили себя счастливыми. Джорджо Миаланни и Каприо Дитеста, не поехав сопровождать виккария и оставшись в таверне, с умилением смотрели на них, воодушевлённо облизывая губы и судорожно глотая слюни. Когда влюблённая пара завершила свой страстный, продолжительный поцелуй, они дружно преподнесли им букетик бело-голубых роз…

Г Л А В А 2.

Смущённые вниманием фермеров, Пьеро и Катарина приняли от них цветы, звонко рассмеялись и выбежали из «Боттильерии». Солнце клонилось к закату и уже нижней кромкой коснулось вершин видневшихся на западе Апуанских Альп. Чувствуя приближение вечера, природа после знойного июньского дня пробудилась, предвкушая погрузиться в приятную прохладу. Из анкианских садов веяло ароматом цветов. Стада коров и коз возвращались с пастбищ долины Ньеволе домой, извещая своих хозяев о своём прибытии протяжным мычанием и блеянием; фермеры, весело болтая, шли со своих плантаций виноградников; колокол на церкви Санта-Кроче в посёлке Винчи, поместье отца Пьеро, призывал сельских горожан к молитве; и куда ни глянь – всюду царило оживление. Прохожие, как это принято у простодушных сельчан, приветствовали молодого нотариуса и его очаровательную спутницу радостными улыбками. У многих из них в глазах мелькали искры неприкрытого удивления. Не желая быть объектом пристального внимания, Пьеро и Катарина, взявшись за руки, побежали подальше от любопытных поселян. Им так много хотелось сказать друг другу, что сердце у каждого в груди учащённо билось, готовое выпрыгнуть наружу. Не разбирая пути, они миновали окраину села Анкиано, фермерские виноградники и по узкой каменистой тропинке стали взбираться по пологому склону горы Монте-Альбано. Они взбирались до тех пор, пока не выбились из сил. Остановившись, чтобы отдышаться, Пьеро и Катарина упали на пушистый ковёр цветущего клевера и долго смотрели друг другу в глаза.

Багряные лучи солнца, словно красной вуалью, покрыли их, скрывая на их лицах стыдливый румянец смущения. Когда дыхание выравнилось, и сердце стало биться спокойнее, Пьеро приподнялся на локоть, склонился над Катариной и, нежно обняв её, поцеловал в губы. Она обвила его шею руками. Их сладкий, чувственный поцелуй длился так долго, что солнце успело покинуть землю, попрощавшись с ними последней яркой вспышкой вечерней зари, которой оно зажгло на небе звезду всех влюблённых – Венеру. Когда, наконец, поцелуй закончился, то небо уже было усыпано мириадами звёзд. Вдали, вокруг посёлков Анкиано и Винчи, будто бы небесным отражением звёзд, сверкали тысячи огней зажжённых светильников и факелов вышедших на улицу поселян.

–– Как красиво! – ещё блаженствуя от поцелуя, страстно выдохнула Катарина, глядя на мерцание звёзд в небе и огни на земле. – Странно… А какой сегодня праздник, Пьеро?

–– Не знаю, – дёрнул плечами влюблённый парень, но тут же, словно спохватившись, озорно усмехнулся. – Наш с тобою праздник!.. Мы так долго искали друг друга, что звёзды и люди приветствуют нас радостным свечением!

Катарина, запрокинув голову, открыто и звонко рассмеялась, одобряя понравившуюся шутку. Пьеро заворожено, не сводя с неё глаз, смотрел на её открытый смех, какой обычно свойственен либо детям, либо очень добрым людям. Он опять приблизился к ней, желая поцеловать, но она приложила указательный пальчик к его губам и пытливо взглянула ему в глаза.

–– А на нашей свадьбе будет столько же праздничных огней?! – в её голосе прозвучали такая любовь, отчаявшаяся надежда и бесконечная вера, что у Пьеро сжалось сердце.

Не ожидая такого вопроса, он растерялся и не сразу нашёл, что ответить. Видя, как он ртом ловит воздух и не отвечает, Катарина отстранилась от него.

–– Неужели ты спас меня от чёрного ворона, чтобы только покрасоваться передо мной и, заняв его место, стать другим вороном?! – с пронзительной тоской в голосе воскликнула она.

–– Ну что ты, Катарина! – у Пьеро голосовые связки, казалось, свело судорогой; его голос стал хриплым и уверенным. – Я люблю тебя!.. Я люблю тебя так, как не любил ещё в своей жизни ни одну девушку!.. Я люблю тебя как Богиню! Поверь мне!

Катарина прильнула к нему, её руки опять, словно повитель, обвили шею Пьеро, и он снова смог прикоснуться к её губам. Этот поцелуй был ещё более сладким и продолжительным, чем прежний. Закрыв глаза, они предались этому чувственному наслаждению со всей страстью влюблённых. А в это время в нескольких шагах от них в сторону Альпийских гор пробежали четыре доганьера. Открыв глаза и мельком взглянув на них, Пьеро узнал пограничных солдат по сверкнувшим доспехам и ребристой чеканке на кирасах, но отрываться от поцелуя, чтобы расспросить у них, по какому поводу люди зажгли в селениях праздничные огни, он не стал. Доганьеры пробежали мимо влюблённой целующейся пары, не заметив их в потёмках.