Опомнившись, молодой человек в облегающих штанах чересчур яркой расцветки подскочил ко мне, протянул руку и, извиняясь на все лады, помог подняться. Его спутницы вели себя менее вежливо, особенно дамы. Обе – роскошная фотомодель с длинными золотистыми волосами и жгучая «цыпа» с гривой кроваво-красных локонов – не скрывали ухмылок и нагло меня рассматривали. Разряженные в роскошные платья из расшитой жемчугом парчи и тончайшего шелка, дамочки высокомерно морщились и едва ли не показывали на меня пальцем. Из столовой вышли еще двое парней. Лица первого, шатена во вполне современных джинсах и просторном свитере, я разглядеть не смогла, потому что он то и дело наклонялся к ушку блондинки, чтобы шепнуть туда, наверняка, какую-нибудь гадость про меня и мою неуклюжесть. Третий парень, высокий брюнет, молча разглядывал картину маслом. Поднимаясь с отполированных до гладкости камней, я поймала на себе пристальный взгляд серых глаз. Хорошо хоть не смеется.

Мой «обидчик», симпатичный, не смотря на трико с гульфиком, парень с копной пшенично-желтых кудрей и точеными чертами лица, смотрел на меня взглядом побитого щеночка и умолял сказать, что со мной все в порядке.

– Со мной все в порядке, – ответила я, чтобы он прекратил, наконец, пожимать мою ладонь и ушел уже куда-нибудь отсюда, прихватив с собой всю свою ехидную компашку.

– Миро, да оставь ты уже эту замарашку, идем, – с усмешкой позвала белокурая красавица.

– Венера, – блондинчик укоризненно посмотрел на подружку. – Ты хоть иногда выбирай выражения.

– Да что здесь выбирать, – тут же надула губки упрямая «фотомодель». – Ты только посмотри на нее: одежда мятая и грязная, блуза порвана, на голове – воронье гнездо…

– Нери, или ты сейчас же остановишься, или нам всем придется просить прощения у этой девушки, – неожиданно для меня в светскую беседу вмешался сероглазый брюнет.

Разобиженная Венера замолчала, а брюнет вышел из-за спин своих товарищей и подошел к нам с парнем по имени Миро. Одет он был не так вызывающе. Даже модно. Слегка зауженные темно-серые брюки, какие носят сейчас молодые люди в любом мегаполисе, и простая белая футболка с надписью «Oh, really?».2 Гм, неожиданно.

– Извините нашу спутницу, – он слегка поморщился. – Венера одержима красотой и модой, это ее специальность, поэтому она легко может перейти грани разумного, рассуждая об одежде и прическах.

Я кивнула в знак понимания, пытаясь не встречаться с ним глазами. Голос у парня был приятный, спокойный баритон, но что-то в его лице и особенно в холодных, строгих глазах меня напрягало. Хотелось выпустить колючки, как это делает еж в момент опасности.

Брюнет внимательно осмотрел меня с головы до ног и удовлетворенно отметил:

– Вижу, вы на самом деле в полном порядке, если не считать досадного состояния одежды. Разрешите поинтересоваться, вы – новенькая?

– Да, только сегодня зачислена, – ответила я и, наконец, храбро встретила его взгляд.

– Давид, – просто сказал мой странный собеседник и сдержанно улыбнулся, кажется, только глазами.

– Вероника, – ответила я и машинально протянула руку для пожатия.

Брюнет после секундного колебания взял мою руку двумя пальцами, будто грязную тряпку, и слегка встряхнул.

– Очень приятно познакомиться, Вероника, – голос едва заметно просветлел – будто солнечный блик скользнул по холодному мрамору.

– Взаимно, – криво улыбнулась я, стараясь не выдать возмущения, и быстро отдернула ладонь из его длинных пальцев.

– Нам пора, – странный собеседник, будто вспомнив о чем-то важном, резко завязал с куртуазностью и оглянулся на друзей. – Разрешите вас покинуть, – вопрос прозвучал как утверждение, и мое вялое «конечно» никого уже не интересовало.

Брюнет молча направился к Главному корпусу Академии, блондинчик пожелал нам с Селестой всего хорошего, и странная компания, наконец, удалилась, освобождая путь к столовой.

Селеста, все это время стоявшая в сторонке и с любопытством наблюдавшая за глупой сценой, подошла ко мне и, хихикнув, спросила:

– Хороши, правда?

– Кто? Эти?

– Ага, – довольно кивнула Селеста. – Очень красивые.

Я вынуждена была согласиться: может, такта и вежливости Вселенная кое-кому из этой компании не додала, но красотой уж точно не обделила.

– Я бы хотела быть похожей на Венеру или Данаю, – мечтательно продолжила Селеста. – Их вообще никогда без кавалеров не встретишь, такие красотки. А в Давида, Миро и Федерико половина девчонок Академии влюблена по уши. Не вздумай пополнить эту коллекцию романтических барышень!

– Да разбежалась, ага, – возмутилась я. И тут же уточнила: – А почему «не вздумай»?

– Ну, они не фантомы и не Высшие Духи, понимаешь?

– Пока нет, – честно ответила я. Эти ряженые больше напоминали мне артистов цирка или персонажей венецианского карнавала.

– Они – Музы, – трагичным голосом произнесла Селеста, как будто для меня это откровение что-то значило. – Музы не общаются с фантомами, не дружат с ними и не влюбляются в них. Потому что Музы считают нас второсортными существами.