Вскоре Ферди вернулся, но вместе с мрачным и задумчивым Феликсом. Тот еле цедил слова, отвечая на вопросы.

Да, этот человек пришёл в себя. Нет, ничего не сказал и не назвал своего имени. Только спросил, есть ли среди захвативших станцию Гелена Ригел. Он готов говорить исключительно с ней.

Гели встала. Почему-то её это не удивило: она была готова к тому, что её роль в этой пьесе ещё не сыграна до конца.

— Отдыхайте, госпожа Гелена, — осадил её Феликс, — Мужик совсем плох, раньше чем через три часа он ни с кем не сможет поговорить. Так Алан сказал.

Ну, раз Алан… Гели опустилась на сиденье, с которого только что поднялась, и глубоко задумалась.

Затем снова поднялась и обратилась к Ариэлю:

— Эль, раз у нас есть три часа, сходим посмотрим: может, там и правда дети. Вдруг им нужна помощь?

На самом деле Гелена сейчас не так уж и рвалась к малышам, но ей надо было привести в порядок взбудораженные заявлением неизвестного чувства и хорошенько подумать. Он хочет её видеть? Именно её? Но почему?!

Одна мысль билась в голове, пугая и доводя до сумасшествия: это Калле. Она была готова в это поверить, если бы не видела труп мужа своими глазами. Тогда сомнений не было: во-первых, это мёртвое тело, а не муляж, а во-вторых… Это точно был Карл Йенссон! Её привели, чтобы опознать труп и она ни на минуту не усомнилась: это точно был он. Даже тайные приметы, о которых знали лишь они двое, оказались налицо. Шрамики, родинки, даже искривлённый большой палец на левой ноге — всё принадлежало при жизни её мужу.

Гели отдавала себе отчёт, что такой умелец, как Калле, мог при желании превратить чужой труп в подобие своего, было бы отдалённое сходство. Но проверка ДНК показала, что это он. Стопроцентное совпадение с картой со счетов не сбросишь.

А тогда кто? Какой-такой сильно пожилой злодей мог пожелать её увидеть и говорить с ней? Один из тех, чьи клетки легли в основу той толпы молодых красавцев, которые сейчас толпятся у центрального пульта?

Это было самым рациональным объяснением, но Гелене никак не удавалось направить мысли в эту сторону. Что-то сжималось в животе, в голове плавала муть и некто будто нашёптывал: Калле, там Калле, твой муж, а ты тут с молоденьким парнишкой любовью развлекаешься…

Ариэль чувствовал, что с Гели что-то не так. Он шёл рядом, почти касаясь её плечом, осторожно направлял в нужную сторону, но видел, что сейчас она не с ним. Ушла куда-то в мысли или воспоминания, которые не приносят ей радости.

А до Гелены вдруг дошло, что тягостное чувство, страх, который она испытывает, связаны с виной за то, что она изменила мужу, которому когда-то поклялась в верности. Стоило ей это сообразить, как настроение резко поменялось. Какого чёрта! Если этот гад жив, то пусть пеняет на себя! Это не она изменила, это он её бросил! Подло, мерзко, недостойно! У неё нет теперь перед ним никаких обязательств.

Наоборот, ему придётся ответить за всё! За годы тоски, за душевную боль, за одиночество и за обман! Он пожалеет не только о том, что так её подставил, а что вообще на свет родился!

Ариэль заметил, что ссутулившая спина Гели вдруг расправилась, она подняла голову и сверкнула глазами. Он тут же обнял её за плечи, привлёк к себе и шепнул:

— Всё будет хорошо. Вот увидишь.

Она кивнула и протянула руку за ключом. Они как раз добрались до очередного входа в отсек, судя по карте в комме, того, куда и стремились. Ариэль быстро отпер дверь, повернул колесо механического запора и с трудом отодвинул тяжелую створку. Перед ними был шлюз асептического бокса.

Чтобы пройти дальше пришлось натянуть на себя специальные костюмы и маски, иначе датчики на второй двери пищали и она отказывалась пропускать внутрь. Эта дверь была сделана из толстого стекла-биофильтра, через неё в лёгком тумане просматривалась внутренность отсека. К сожалению, видно было немного: очередной коридор со стенами, выкрашенными антисептической краской, да два человека в таких же, как на них, защитных костюмах, так что лиц не разобрать.

Эти двое стояли плечом к плечу поперёк коридора. С первого взгляда Гелене показалось, что они полны решимости защищать тайны станции, но, присмотревшись, она поняла, что эти двое просто боятся и ищут поддержки друг в друге.

— Мужчина и женщина, — сказал ей Ариэль.

Как он догадался? Когда внутренняя дверь в отсек наконец согласилась открыться, Гели убедилась, что Эль прав. Мальчик и девочка, совсем молоденькие, не старше двадцати. Можно было себе представить, как они перепугались, когда их заперли, ничего не сказав.

Юноша сделал шаг вперёд, прикрывая собой девушку, и произнёс, стараясь, чтобы голос не дрожал:

— Кто вы такие?

Хороший вопрос. Вот только как правильно на него ответить? Ариэль сообразил первый.