— Теория про зомби мне нравилась больше, — вздохнул Серж.

— Где мы? — слишком громко спросила Настя, и ее голос эхом разнесся по улице.

— В ином городе.

Призрак шел впереди нее все быстрее.

— Мы можем опоздать, поторопись.

— Но куда мы идем?

— Твой друг в беде. Я подумал, ты захочешь спасти его.

— И ты думаешь, что я так тебе и поверю?

— Думаю, да. Я сдох по глупости, так что хочу довести ее до конца, чтобы не пропасть зря.

Настя с ужасом шла по городу за вампиром, держа меч наготове. Пару раз у нее возникало желание шарахнуть впереди идущего призрака мечом и мчать назад, но мысль о том, что, возможно, он и в самом деле ведет ее спасти кого-то из друзей, сдерживала.

Повалил вдруг снег, он большими хлопьями бил в лицо, поднялся ветер. Настя тут же замерзла и полезла в карманы за перчатками, заледеневшими руками держать меч было неудобно. Улицы стали белыми буквально за несколько минут. Настя и узнавала, и не узнавала город, в котором оказалась. Они шли медленно из-за ветра и снега, но вдруг вышли к Саграда Фамилии, собору, возвышавшемуся сейчас над ней всеми своими башнями.

— Он достроен! — не смогла сдержать она удивления. В настоящей Барселоне центральная башня была еще только в процессе постройки. Сейчас ей подумалось, что она предпочитает недостроенный собор законченному: слишком уж мрачно выглядели высокие башни на фоне серого вечернего неба. Они словно подпирали своими верхушками тяжелые снежные облака, из которых валил слепящий снег, агрессивно залеплявший глаза, нос, рот, так что приходилось низко наклонять голову, чтобы дышать.

Вампир уверенно прошел за ограду и вошел в собор. Насте эта идея не понравилась. Она прекрасно помнила, что пережила в соборе Венеции. Врываться в еще один храм, чтобы наткнуться там на неприятности… Ее интуиция тянула ее назад. Но, возможно, призрак действительно хочет помочь.

И тут она увидела, как он выходит из храма. Бледнее белого снега. Она подбежала к нему.

— Уходи отсюда, — сказал он, покачнулся и встал перед ней на колени, осев на белый от снега тротуар. — Я ошибся. Прости. Слишком поздно.

Такой дикий ужас овладел ей, что, проклиная свою доверчивость, она побежала от него прочь. С глухим стуком распахнулись двери собора за ее спиной, и воздух, снег и ее саму стало утягивать в него с такой силой, что она попятилась. Ухватиться было не за что, она слишком далеко от ограды, а вход слишком близко. Призрак пытался удержать ее, но его сил не хватило. Настя почувствовала, как ее отрывает от земли и тянет вперед в вихре белого липкого снега. Едва она пересекла порог собора, двери с грохотом захлопнулись, она грохнулась на пол, меч со звоном отлетел в сторону. Внутри собора было темно и жутко. Она попыталась открыть двери, но они были закрыты. Сквозь них, рядом с ней, вошел призрак.

— Зачем ты заманил меня сюда?! — она в ярости схватила его за куртку, но тут же отпустила, потому что от контакта с ним закружилась голова.

— Я хотел помочь. Она убила меня, когда я хотел предупредить вас об опасности. Она выкрала мое тело и твоего друга. Я думал, ты сможешь помочь мне и ему до того, как она вернется.

— Она? Кто такая эта она?

Темнота вокруг них стала бледнеть и выцветать. Постепенно собор озарился мягким полусветом.

— Она — это я! — услышала Настя женский голос за спиной.

Повернувшись, она увидела женскую фигуру возле алтаря, одетую в белую робу. Подобрав по дороге свой меч, Настя приблизилась к алтарю. Женщина обернулась.

— О господи…

Даже в самых страшных снах за ней всего лишь бегал по городу Мрак со своим красным глазом. Но оказалось, что есть кое-что пострашнее Мрака. Белое лицо женщины с черными провалами вместо глаз и с засохшими дорожками крови на лице. Она, казалось, ее видит даже так, потому что, повернувшись к Насте, она улыбнулась, обнажив белые зубы за красными губами.

— Ты еще что такое? — Настя покрепче сжала рукоятку меча. Так крепко, что даже больно стало.

— Ярость, богиня Кали, дочь всемогущего Сатаны, слышала о такой?

— Нет, — честно призналась девушка. Но ей подходило это имя. Слепая ярость.

— Как же мне мешает ваше агентство, — пожаловалась она капризным голосом. — Вы уничтожили моих милых деток.

— Деток?!

— Разве не помнишь, как сама убивала их?

— Ламии — твои детки?!

— Медленно соображаешь. И как тебя вообще взяли? Что такое? Чего ты так трясешься? Не волнуйся, сначала мы славно повеселимся, убивая твоих друзей. А потом, когда подоспеет милый демон, я с удовольствием убью тебя и посмотрю на его выражение лица, когда он поймет, что проиграл, и твоя душа отойдет к моему хозяину. Кстати, о посмотреть… Для этого мне понадобятся глаза. Мои он вырезал, так что придется украсть глаза у его подопечных.

Сердце Насти билось так сильно, что даже больно было. Но безглазая тварь не торопилась набрасываться на нее.

— Итак, у кого же мне взять зеленый глаз? У тебя или у него? — и она показала наверх. Все это время Настя смотрела только на тварь перед ней, не замечая других деталей. Она посмотрела наверх и увидела распятие, висящее над алтарем в воздухе. На нем, вместо фигуры Христа, висело настоящее тело, и когда она пригляделась, то поняла, что там, на кресте, обнаженный по пояс, подхваченный под подмышками цепями и прибитый в кистях к кресту, висит Диего.