— Мда, блаженный, с чувством юмора у вас беда, — я поерзала на холодном камне. — Но в кое-чем я согласна с вами. Надо было Маку сдать всю вашу контору. Стольких смертей удалось бы избежать.

— А я не виноват, что Врата оказались не Вратами, — развел руками Жрец. — Надеялся, Свет явится за своими игрушками. И тогда бы я упросил его сделать Вратами меня! Я заслуживаю! Я несу добро и любовь!

— Вы несете откровенный бред, — влез Лауфман. — Вы свои проповеди со стороны хоть раз слушали? Темные — зло. Самое большое зло, которое я встретил в жизни, находится в этой комнате и носит белую сутану. Даже вурдалака бледнеют на вашем фоне — они просто хотят есть и все.

— А ты вообще молчи, — отмахнулся от парня Жрец. — Твой мозг отравлен Тьмой.

— Странно, — подмигнула напарнику, — а я думала, это ты отрава всей моей жизни. А оказывается у нас здоровая конкуренция за почетное звание.

— О чем ты? — округлил глаза Ашер. — Я так, еще учусь пока. Заслуженная корона у тебя.

— Эх, любовь, — умилительно вздохнул Вариус.

— Романтика, — протянул Дар.

— Вы издеваетесь?! — взвился светлый Жрец.

— А что заметно? — ехидно спросила я. — И чем же вам так темные не угодили?

— Вы заносчивые. — Ага, это я хожу всем в нос святостью тыкаю. — Злые. — Простыночку-то зажал. — Не цените человеческую жизнь. — Тут и комментировать нечего. — Бессовестные и порочные. — Дядя, ты темных с демонами не перепутал? — У вас нет авторитетов! — Ну да, ну да. Я до сих пор при имени куратора вздрагиваю.

— Я так понимаю, брат вас сильно обидел? Но зачем на всех-то срываться?

— Да племя ваше бесполезное! — по лицу блаженного прошла судорога. И новым более властным голосом он произнес: — Получу божественную силу и докажу, что вы ничтожны!

— Войну развязать хотите? — я понимающе усмехнулась. — А пафоса-то было…

— Тебе не понять скорбным умом мою задумку! — в глазах Жреца вспыхнул фанатичный огонь.

— Лия, — тихо позвал меня Лауфман, намекая ослабить напор. Наивный в сущности человек, кому он взывает об осторожности.

У меня есть план. Целых два. Но оба с неприятными моментами для моей скромной темной персоны. В общем, светлый Жрец протыкает ножичком мое тельце. Некроманты умирают не сразу, даже при ударе в сердце. На грани жизни и смерти я успею смотаться к Тьме и нажаловаться. Думаю, тема с отъемом силы весьма заинтересует ее. Или же я встану личем. Сама себя подниму. Пока блаженный будет переваривать полученный результат, освобожу Лауфмана и отряд недошпионов. Но в этом случае человеком мне уже не быть.

Собственно, оба варианта звучат паршиво. Но выбирать не приходиться. Как любой некромант, плотно работающий со смертью — я не боюсь. Но и не рвусь туда. Не зря говорил наш преподаватель по «Философии загробной жизни»: в посмертии покой понятие относительное, студентов слишком много. Так что хотелось бы избежать крайних мер.

И о чем в принципе думал блаженный, когда решил бодаться не с нами, а с нашими родителями? Мама Феликтон разнесет, но доберется до правды. Только быстрее всего ее мадам Лауфман обгонит.

И пока я медитировала, в комнате разгорелся спор.

— А как же толерантность? — возмущался Ашер.

Светлый Жрец тяжело вздохнул:

— Вот придумали слово и носитесь с ним, будто прикрываете дыры в сите. А есть ли она по сути? Темные презирают всех. Мы пытаемся спасти человеческие души. А люди сами? Вроде и Свет наш бог, но когда припрет несутся поклоняться Тьме.

— Но будем честны, — влез в рассуждения о возвышенном Вариус, — есть проблемы, которые не подвластны светлым магам.

— Я это исправлю, — величественно пообещал Жрец.

— Хорошо, — я вернула внимание блаженного себе, — с великой миссией все ясно. А зачем же оборотней убивать? Это же конфликт с целым прайдом за хребтом Несгибаемых.

— А что поделаешь, если люди стали почему-то заканчиваться! И так проблема заполучить новые имена будущих Врат. Потом организуй похищение. Возись с ними. А в результате все напрасно. Жалко русалку не смог захватить. И в этом ты виновата!

Я полюбовалась сменой цвета лица блаженного. Нормальный пожилой человек уже бы держался за сердце и хрипел, а у этого здоровья на троих хватит.

Вдруг Жрец замер, прислушиваясь. Опять смена маски и перед нами старый добрый блаженный.

— Ой, ко мне пришли люди. Хотят очистить свою душу. Не скучайте, я скоро вернусь.

Я посмотрела в след чуть сгорбленной фигуры, исчезающей в темноте коридора, и фыркнула:

— С таким чувством юмора не стать ему Вратами. Надо будет подбросить блаженному пару сборников неприличных историй, что ли.

— Лия, — позвал меня Лауфман, — а напомни-ка, почему тебе нельзя выдать ремня?

— Прямо все варианты? — я невинно похлопала глазами. — Давай остановимся на том, что тебе после этого точно будет больно, и ты меня любишь. Выбирай, какой вариант больше нравится.