И я не могу быть в больнице! Это же какой-то бред! Что я в ней могла забыть? Какая к черту операция? Мне вырезали аппендицит? Кажется у меня вчера (или когда это было?) весь день ныл живот. Но разве при приступе аппендицита не тошнит?..

Бл*дь, почему это долбанный страх не проходит? Почему мне уже хочется плакать? Чем яснее в сознании, тем сильнее тянет разрыдаться. Только тело всё ещё не слушается и налито свинцовой тяжестью, будто оно вообще не моё и его по ходу пришили к моей не менее неподъемной голове. Или она тоже не моя?

Если бы ты был сейчас здесь… И разве ты не должен быть рядом? Я не хочу никаких сиделок и осмотров врачей! Я хочу домой! Мне страшно!.. Страшно без тебя! Ты бы не стал мне пудрить мозги и замасливать мои страхи беспечным поведением несостоявшейся актрисы.

– А… Дэн… мистер… Мэндэлл? Он здесь? Он придёт? Какой сегодня день недели и число?

– Не беспокойтесь, вы проспали всего лишь одну ночь. Не возражаете? – перед тем, как сунуть мне в рот гибкую соломинку с долгожданной (и конечно заранее ожидавшей своей очереди) водой, Лалит взяла пульт с ближайшей тумбочки и почти не глядя нажала нужную кнопку с плавной регулировкой изголовья больничной койки. Я даже по началу не поняла, о чём именно она меня спросила, пока не почувствовала, как очень медленно приподнимаюсь из горизонтального положения вместе с подушками и верхней половиной кровати в полусидячее.

– Так достаточно? Не слишком высоко?

Теперь я могла лицезреть практически всю панораму одиночной палаты, кроме задней стены с двумя окнами (яркие желтые полосы оказались всего лишь отпечатками солнечного света, пробивающегося сквозь слегка приподнятые створки жалюзи). Две двери в смежные помещения (скорее всего в туалет и небольшой стенной шкаф-гардероб) с правой стороны и удобный диванчик с двумя мягкими пуфиками серо-бежевого цвета слева у кухонного столика и под какой-то абстрактной картиной-принтером. Ещё одна картина схожего содержания висела возле входной двери напротив изножья кровати, прямо передо мной. И судя по всему, её туда повесили специально, и она уже мне не нравилась, поскольку желание расплакаться никак не проходило (если не усилилось в десятки раз!)

– Вы мне так и не сказали, где… мистер Мэндэлл. – неужели за последние две минуты я спросила о тебе не менее трёх раз?

В этот момент Лалит и сунула мне в рот соломинку от высокого стакана с теплой водой. И, похоже, моё зрение уже настроилось окончательно, воспринимая окружающие цвета в нужной тональности и оттенках. Лалит больше не казалось чернокожей, а вполне даже симпатичной молодой женщиной (примерно моего возраста или чуть постарше) индоевропейского происхождения. И я уже различала все её правильные черты, хотя и не стремилась их запомнить, как что-то нужное и важное на самое ближайшее будущее. Мне с лихвой хватило и её не в меру громкого голоса и лёгкого аромата сандалового масла то ли туалетной воды, то ли геля для душа.

Мне не нужна сиделка!

– Думаю, он может навестить вас чуть позже после того, как вас осмотрит доктор. Ну так как?.. Попробуем подняться с кроватки и попытаемся пройтись в туалет? Или остановимся на старой и проверенной больничной утке?

– Я могу сделать всё и сама!

Невозмутимая ответная улыбка Лалит почему-то мне совсем не понравилась.

– Обещаю, если вы прекрасно будете справляться со всем одна, я не стану вам мешать и помогать.

Её обещание мне не понравилось ещё больше. И я поняла почему уже через пару секунд.

У меня ни черта не получилось! Не смогла даже руки поднять, а не только удержать её на весу и тем более откинуть в сторону край одеяла. Хорошо ещё сама Лалит не стала тянуть с просмотром моих немощных потуг за попкорном и диетической колой. Поспешила ко мне на помощь сразу же без ироничных подколок и лишних вопросов. Только мне с каждым её знающим и умелым движением действительно очень профессиональной сиделки становилось ещё хуже и не по себе.

Наверное, я просто боялась и в этот раз буквально до потери сознания. Боялась окончательно приходить в себя, вспоминать, чувствовать… сравнивать новые ощущения с тем, от чего когда-то так мечтала сбежать, а теперь тянулась за этим, как за спасительными тросами шокирующего осмысления реальности. Позволять чьим-то совершенно чужим рукам прикасаться ко мне, убирать с меня одеяло, помогать привстать, осторожно и поочередно спуская обе ноги с края кровати… У меня не было сил даже на это! На осознание, что это был не ты и не твои руки так заботливо и аккуратно поправляли на мне подол бирюзовой больничной сорочки и натягивали на мои холодные ступни мягкие тряпичные тапочки. Я постоянно закрывала глаза, сглатывая удушливый и тошнотворный ком в горле, силясь не разрыдаться и с неимоверным трудом удерживаясь в том положении, в котором меня усадили, подобно кукле. Только у этой куклы тряслось всё тело от нереальной физической слабости, онемения большей части органов, постоянного головокружения и нескончаемых приступов кроющего страха.

Я почему-то не чувствовала боли, по крайней мере не ту, которая должна была меня сейчас резать и особенно после перенесенной операции. Я сходила с ума совершенно от иных ощущений. То, что это был не ты, не твои руки и не твои прикосновения… Я не чувствовала тебя и твоей близости! Я вообще ничего не чувствовала! Будто полностью и безвозвратно утратила данную способность потому что тебя не было рядом.

Ты ведь мне обещал… Я не хочу, чтобы она меня трогала! Я хочу, чтобы это был ты!

Ты мне солгал! СОЛГАЛ!

– Вы очень большая умничка, мисс Льюис! А теперь покрепче обхватите ладошкой штатив стойки, второй ручкой обопритесь о меня и попробуйте подтянуться. Только не спешите. Я рядом и не дам вам упасть. Обещаю.

Хватит мне постоянно что-то обещать и сюсюкаться со мной! Я итак ощущаю себя хуже старой бабки-склеротички! И я не хочу так!

Почему ты не пришёл сам? Ты же мог взять меня просто на руки, прижать к себе и без особых усилий отнести куда только захочешь… (Fuck!) И я действительно хотела этого сейчас, как никогда ещё до этого! Может поэтому меня так и трясло? Ещё немного и у меня совершенно не останется ни сил, ни желаний сдерживать слёзы. Правда, их у меня итак не было. Может я не плакала сейчас только потому, что у меня не было сил даже на рыдания?