Думаешь, я не пойму, не увижу и не рассмотрю в твоей жуткой тьме того, что за нею прячется? Не для того ли и говорят, что чтобы побороть свои страхи надо взглянуть им в глаза и принять на себя самый сильный удар. Переступить через себя, пройтись босиком по раскаленным осколкам битых зеркал, протянуть свои пустые ладони рычащему зверю, обнажившего клыки в бешеном оскале, в позе готовящегося к смертельному прыжку хищника. В данном случае у меня не самый большой выбор – либо забиться в угол своей клетки, либо пойти навстречу своему палачу и убийце. И не важно, что при любом раскладе страх будет одинаков, как и сила полученной боли. Я отдам тебе их все до самой последней капли, вместе со своей кровью и тем, что от меня осталось. Я накормлю твоих демонов до сыта и буду кормить их собой до тех пор, пока у них не скрутит кишечник, они не устанут рвать меня… и тебя самого не начнёт мутить от передоза твоей ненависти и мести! Пока ты не скажешь сам себе "Стоп! Хватит!"…

Пока кто-нибудь из нас или не умрет по-настоящему или не сойдёт с ума!.. Пока жива твоя кроваво-огненная Вселенная, сытясь моей болью и твоей кроваво-чёрной любовью!..

…Не знаю, как это назвать – просветлением или полным затмением воспаленного рассудка. Открыть на следующий день глаза в постели своей спальни в твоей квартире на Мейпл-авеню и позволить новому безумию всего за считанные мгновения поглотить меня с головой. Вспомнить вчерашний вечер… вернее, снова ощутить на коже – в миллиардах нервных окончаниях фантомную пульсацию твоих прикосновений, силу и скольжение твоих рук – ладоней, пальцев… глубокое осязание твоей окутывающей близости. Боже правый, ты не покидал меня ни на секунду даже во сне. Твоя тень постоянно и везде находилась подле, нависала надо мной, заползала в моё спящее сознание, стимулировала и растирала до болезненных ожогов все рецепторы и нейроны. Ты следил за мной!

Я давно догадалась, что ты наблюдал за тем, что здесь происходит по скрытым видеокамерам. Единственное, что я старалась не делать – не показывать, что знаю об этом, не выискивать пристальным взглядом возможные точки их местонахождения. Может просто, как бы "не задумываясь" и "неосознанно" время от времени скользила отсутствующим взором по стенам и потолку, каждый раз думая о том, что в эти самые секунды ты смотришь на меня, наблюдаешь и… терпеливо ждёшь… Ждёшь…

Поэтому ты всегда появлялся в моей спальне по утрам буквально через две-три минуты, стоило мне только открыть глаза и показать, что я проснулась. Или как вчера, поздно вечером, пока я не доплакалась до головной боли и не извела себя слезами до болезненной слабости.

Вчера мне было снова больно и страшно, впервые, за весь пошедший месяц я испугалась едва не до смерти… ты напугал меня практически до остановки сердца и полной отключки внутренних тормозов. И чем? Всего лишь выгнав меня из своего кабинета? Чтобы потом прийти, прижать к своей груди, как маленькую девочку, погладить по головке, поцеловать в лобик и на руках отнести в ванную (поскольку своими ногами я бы точно туда не дошла)? Сделать слабой и беспомощной всего за какие-то пару часов изоляции от твоего милостивого внимания, практически разбив в дребезги и вернув в изначальное состояние безвольной куклы. Как будто никакого психофизического восстановления и не было за все эти недели. Я опять превратилась в пластичный моделин в твоих сильных и знающих пальцах, ты снова манипулировал моими чувствами, сознанием и желаниями словно мягком воском практически без каких-либо усилий и напряжения.

"Разве мне можно уже принимать ванную?" – "Я звонил доктору Воглеру, он сказал, что уже можно…" – господи… я ловила тогда любую возможность, чтобы прижаться к тебе, как можно крепче, вдохнуть твой запах… сойти с ума от ощущения твоего сильного тела и рук; слушать твой звучный бархатный баритон снова и снова… Прочувствовать твои пальцы на коже, везде, где только можно и нельзя! Возбудиться до сумасшедшей режущей боли в животе и в вагине, в опухших складках заскулившей киски, онемевшей от мощного притока крови и аритмичных ударов остервенелой похоти в вульву и клитор буквально за один несдержанный вздох-всхлип. Едва не кончить, как только твоя ладонь накрыла мой лобок, скользнув по половым губам и между бёдер почти по всей промежности, когда ты всего лишь попытался намылить меня гелем для интимной гигиены. Осторожно и невыносимо нежно. "Тебе надо сделать эпиляцию" – я чуть не застонала в голос и не затряслась в тот момент, едва не выдав в ответ нечто безумное вроде – Мне надо кончить, прямо сейчас, и чтобы до этого меня довел именно ты! Но я лишь скривила губы в страдальческой улыбке, заливаясь краской блаженного стыда и нескрываемой радости. Ведь для меня тогда это значило только одно – ты не просто это сказал и впервые за те дни, когда я временно перестала следить за ростом волос на своей киске, ты напрямую говорил о том, что очень скоро мы вернемся к нашей совместной интимной жизни. Очень и очень скоро!

Казалось, мне с лихвой и даже в переизбытке хватило этих слов, чтобы снять с моего тела и разума неподъемные оковы пережитых до этого страхов и физической немощи. Я была готова забыть обо всём, смеяться и танцевать, в наименьшем случае плескаться в этой ванной, подобно всё той же маленькой девочке. Но я как-то пересилила распирающую меня изнутри вспышку инфантильного безумства, сдержавшись из оставшихся сил от возможных последствий зародившегося сладкого предвкушения. Я вновь подчинилась твоему решению и твоей воле, словно боялась спугнуть этот момент и тебя. Согласилась с собственной совестью переждать или дождаться своей очереди, не торопить событий и не доставать тебя по каждому поводу и без. Всё равно при любых обстоятельствах право выбора и последнего слова всегда оставалось за тобой. Что такое день (или два) невыносимого ожидания после целого месяца вынужденного воздержания? Я готова потерпеть ещё немного, самую малость… может лишь совсем чуть-чуть.

Да, была готова. Вчера. Когда ты уложил меня вымытую твоими руками в постельку, закутал в одеялко и помог принять лекарство перед сном. Была и думала, что готова, когда засыпала под согревающей близостью твоего недосягаемого тела и оплетающих моё засыпающее сознание гибких и неразрывных прутьев твоей ментальной клетки. Была уверена, всего несколько часов назад, несколько часов глубокого и эмоционального сна… пока не открыла только что глаз и через три минуты так и не дождалась твоего прихода.

А потом меня накрыло этим сумасшедшим откровением. Ты ведь не пришёл и не появился весь такой идеальный и совершенный в открытом проеме входных дверей напротив моей кровати.

Четвёртая минута, пятая…

Я могла думать в эти секунды о чём угодно, но меня крыло и захлестывало раз за разом моими свихнувшимися эмоциями, страхами и новым сортом боли, которая вливала в мои мышцы, кровь и нервы запредельные дозы животного адреналина, вынуждая дрожать от их высоковольтных разрядов едва не с каждым срывающимся вздохом и гулким ударом сердца о гланды, виски и полуослепшие глаза.