– Вы говорите, физик Тишер, который... что?
– осведомился он у молодого человека.

– Извините... Я вижу, вы о нем ничего не знаете, Скажу откровенно, я тоже не совсем понимаю, чем занимается папаша. Какие-то выкладки, атомы, нейтроны, позитроны. По-зит-роны!
– Он засмеялся, словно это была острота, и хлопнул себя по ляжкам.
– Короче говоря, он ужасно знаменит. На прошлой неделе фюрер снова приглашал его к себе, в ставку.

Сидевшие за столом на минуту замолчали.

– С вашего разрешения, камарад, - Дейбель собрался с духом и хотел налить Тишеру рюмку.

– Нет, благодарю, - сказал тот с серьезным видом.
– Алкоголь, табак и мясо - все это я не приемлю. Знакомы вы с методом жевания по Флетчеру?

Трое эсэсовцев уставились на юнца, который уселся, перекинул ногу на ногу и, видимо, собирался прочитать им пространную лекцию об этом методе.

– Метод Флетчера требует прежде всего тщательного разжевывания пищи. Для каждого глотка предусмотрено точное количество жевательных движений...
– тут он взглянул на часы и быстро встал.
– Девять часов. Простите, господа, где тут у вас клозет? По утрам я принимаю слабительное, и вы сами понимаете...

Все встали, как завороженные. Дейбель вывел Тишера в коридор и указал ему нужную дверь. Потом он вернулся в комнату, и все трое расхохотались: Дейбель бросился Копицу на шею и ржал: "Ну и пентюх, боже, ну и пентюх!"

– Тише, Руди!
– хихикал рапортфюрер.
– Зачем так громко? И налей-ка нам по рюмочке.

Дейбель поднял рюмку.

– Как он сказал? Что делает его папочка?.. Прoзит!

* * *

Когда через четверть часа Тишер вернулся, рапортфюрер взял его под руку и повел в лагерь. Молодой человек во все вникал, все хвалил. Он с любопытством оглядывал строения и отметил, что здесь все выглядит точно так же, как и в лагере номер четыре. Вот только мертвецкая там находится в правом углу, здесь в левом. "Ваше размещение, очевидно, целесообразнее?" осведомился он. Копиц не знал, что отвечать.

Тишеру показали одиннадцать зеленых немцев я обратили его внимание на то, какие все они упитанные и здоровые. Не хочет ли он посмотреть их голыми?

– О нет, спасибо, - быстро сказал Тишер.
– Безусловно, не хочу!

– Как по-твоему, - шепнул ему Копиц, - возьмут их на фронт или это была ложная тревога?

– Должны бы взять, - Тишер задумался.
– Бравые немцы, а? На фронте нужны люди...- И он сам наклонился к уху Копица.
– Ты, камарад, человек пожилой, насчет тебя дело ясно. Но не следует ли нам послать на фронт коллегу Дейбеля? Он такой крепкий...

– Это было бы ошибкой!
– испугался рапортфюрер.
– Он крайне нужен в лагере. Или ты думаешь, что на фронте он истребит больше врагов Германии, чем истребил здесь?

– Здесь?
– удивился Тишер.

– Да, да!
– подтвердил Копиц.
– Он просто молодчина. Не далее как вчера...

И он рассказал о неудавшейся попытке врача венгра бежать из лагеря вплавь, через реку Лех. Гость удивленно качал головой: "В такой холод прыгать в воду! Какой он отчаянный, этот врач!"

Было видно, что у него самое лучшее впечатление от лагеря. Потом рапортфюрер вызвал из группы зеленых Пепи с повязкой старшего врача.

– С ним ты легко найдешь общий язык, - сказал Копиц.
– Это дурачок Пепи, медик, как и ты, а сейчас глава нашего лазарета.

– Очень рад, - кивнул Тишер.
– А почему вас называют дурачком? В шутку?

– Хороша шутка!
– усмехнулся Копиц.
– Расскажи ему, Пени, что ты мне рассказывал в Варшаве. О той лечебнице, где тебя поливали холодной водой и одевали на тебя смирительные штаны...

– Вы хотите сказать - рубашку?
– несмело возразил Тишер.

– Именно штаны. У Пепи бывали приступы полового бешенства - он вам потом скажет, как это называется по-латыни, coitus tremens, что ли? Ему всегда приходилось надевать смирительные штаны. Верно, Пепи?

Ошеломленный Тишер уставился на нового главу лазарета.

8.

На стройке был обеденный перерыв. В глубине полой горы, на дне долины и наверху, на своде, - всюду слышался шум, гул, звяканье. Из паровозных гудков вырывался пар и застывал в холодном воздухе, похожий на сбитые сливки. "Mahlzeit" - бурчали мастера, вытирая руки паклей. Заключенные, не ожидая приказа, строились в шеренги, бригадиры вели их в кантину{27}. Капо по одному подходили к особому окошечку.

– Послушай, Жожо!
– окликнул Гастон своего земляка.
– У меня к тебе дело. Скажи этому парню, чтобы отошел, нам надо поговорить наедине.

– Берлу? А зачем? У меня от него нет секретов. Да он и не понимает по-французски.
– Жожо не снимал руки с плеч Берла, с которым шел в обнимку.

– Видел бы тебя сейчас Карльхен!
– сердито сплюнул Гастон.

– Карльхен остался в лагере, - засмеялся Жожо.
– Кто знает, может быть, доктор из Дахау сегодня же отправит его в солдаты.