– А почему у тебя в корчме пусто? Или к вечеру соберутся.

– И вечером не особенно. Разве соседи забредут пропустить по кружке вина. Все едут на площадь, как будто им там мёдом намазано.

Явно задетый за живое хозяин присел за стол и подпер погрустневшую физиономию кулаком.

– А взгорок, у тебя за забором, чей?

– Мой. Ну, наш с братом. Только пользы от него. Один песок. Ничего, кроме сорняков, расти не хочет. А позади него овраг. Прадед там глину добывал, а потом она закончилась. Так и осталось.

Господи! Чему у них в коммерческой школе учат, если она тут вообще есть?

– А если засыпать песком овраг, что получится?

– Уменьшится участок и всё равно песок будет.

У-у, двоечник!

– Будет стоянка для торговых людей, которые сейчас мимо ездят.

– Это же сколько работы?

– Такая проблема нанять за бочку прокисшего вина толпу забулдыг. Они за день тебе тут всё сроют. Останется только подровнять и затрамбовать. И столбы по обеим сторонам тракта закопай с указателями: Приют путника – вкусная еда, ночлег, место для размещения повозок. Это чтобы видели те, кто по тракту едут. Твоя же корчма к нему ближе всех. А у себя, на выезде, что-то с пожеланиями счастливого пути. Серьёзные люди ездят постоянно. Если не отравишь – регулярно будут твоими гостями.

– Обижаете мсье. У меня брат ферму держит.

Просветлевший лицом хозяин корчмы выскочил из-за стола, но, вспомнив что-то, повернулся ко мне.

– Я, мсье, прикажу вытопить баню и нагреть воды. Жижи позовёт.

Последние слова, явно окрылённый коммерческой идеей, корчмарь выкрикнул на бегу.

Только сейчас почувствовал, как всё тело зудит и чешется.

Жижи – шустрая девица с нахальным взглядом местной сердцеедки попыталась оказать полноценную банную услугу во всех её проявлениях, но была выпровожена за дверь.

Надо спокойно подумать, отмокая в большой деревянной бадье. Да и пугать девушку видом свой раны не хочется. Только лишних слухов мне не хватало.

С Францией у нас напряженные отношения, так что лучше всего, не привлекая внимания, добраться до Парижа в единственное наше торговое представительство, а оттуда – домой.

Идеально было бы разыскать своих убийц, а главное, их заказчика. Но, скорее всего, это не выполнимая задача. Париж – очень большой город и не факт, что заказчик на самом деле маркиз. Скорее это кличка бандитского главаря высокого уровня. Как рана чешется! Ладно. Хорошего понемногу.

Эта тряпка, похоже, тут заменяет полотенце.

И так, осталось девять золотых монет, а также имеются вполне себе пригодные сапоги и очень приличный кинжал без ножен. Кинжал придётся продать. Уж больно приметная вещь. Деньги потрачу на лошадь, одежду, саблю и … всё. На арбалет точно не хватит. Придётся, если повезёт, наняться охранником в торговый караван или просто тащиться за ним следом. До Парижа не так уж далеко. Максимум пара дней пути.

В предбаннике на скамейке лежали высокие походные шерстяные носки, льняное бельё и ситцевая рубаха. Толстые гвозди в стене, заменявшие здесь вешалку, украшали кожаные штаны и куртка. Плакали мои денежки.

Когда оделся и вышел из бани, то внимание привлёк шум и гам за забором корчмы. Целая толпа сомнительных личностей вдохновенно сгребала песок в сторону оврага. На уже выровненном участке возле дороги стояло несколько тяжело нагруженных подвод. Оно и понятно. Кому охота тащиться не известно куда. Когда вот оно.

У ворот вкапывали в землю высокий столб, а возле прислонённых к забору только что сколоченных деревянных щитов солидно прохаживался перепачканный краской юнец – явный автор броских каракуль, нанесённых знаками чудовищного размера.

Вот это я понимаю! Оперативность. Не первый раз встречаю таких людей. Сидит сиднем, уже мхом порос, а чуть подтолкнёшь – откуда что берётся. Жаль у нас с Францией никакая торговля. А то бы лучшего представителя в регионе и искать не надо.

В корчме бурлила жизнь. Переодевшийся в чистое, с белоснежным полотенцем в руках, хозяин разливал вино по кружкам. А Жижи метеором носилась от кухонного окна к столикам, занятым клиентами, ловко уворачиваясь от поощрительных шлепков купеческой братии.

– Я с Яхимом поговорил. Будем гостиницу строить. А то у меня всего три комнаты. – улыбнулся корчмарь, выставляя на стойку кувшин с вином.

– Не облапошит?

– Яхим – может. Запросто. Но он давно мне это предлагал, а я дурак отказывался. Может и не дурак. Двадцать процентов – маловато. А теперь сделал вид, что так и быть – согласен. Но пополам. Его деньги, а мои строители и из своей доли зарплата прислуге. Он же не видел, что у меня твориться. Думал быстро разорюсь и всё тут ему достанется. Только что ушел. Такая рожа у него была. Аж душа радуется.