При этом, хотя у руки и имеются интересы, отличные от всего остального организма, но их несравнимо меньше, чем аспектов заинтересованности в одном и том же.

Личность в обществе тоже имеет некие индивидуальные интересы. Но если их рассмотреть каждый сам по себе, то окажется, то в подавляющем большинстве случаев интересы отдельной личности и общества в целом – тождественны.

Мы все хотим бесконфликтного и благополучного существования сытых и довольных жизнью обывателей, когда ничто не мешает нам реализовывать личные цели и пристрастия. То есть мы все хотим одного и того же.

НО! На пути к реализации этих наших интересов встаёт нечто, именуемое средствами управления обществом.

Если бы общество было устроено идеально и средства управления имели своей единственной целью заботу о благополучии каждого его члена, то, во-первых, мы бы просто не замечали этих механизмов, а, во-вторых, соблюдая правила общественного общежития, никогда не задумывались о существовании общества как такового.

Увы! Общество устроено не идеально и система управления, в первую очередь, заботится о своих собственных интересах, а, на случай несогласия рядовых членов общества со сложившимся положением вещей, содержит аппарат насилия, с которым и сталкивается каждый член общества на пути реализации своих потребностей.

Поскольку аппарат насилия (властная вертикаль) пронизывает общество сверху до низу, в глазах обывателя, он начинает подменять собой общество в целом, выступая как антипод личности. В результате возникает ложное представление о форме, содержании и противоречиях личного и общественного.

Между личным и общественным тоже существуют противоречия, но они ничтожны, по сравнению с противоречиями между интересами личности и властной общественной вертикали.

Всё было бы не так страшно, если бы общественная властная вертикаль и личность находились в состоянии противоречия интересов. Рано или поздно давление рядовых членов общества привело бы к эволюции властной вертикали в сторону её оптимизации, позволяющей обществу эволюционировать вплоть до некого гармоничного механизма общественного взаимодействия.

Увы. Властная вертикаль отнюдь не заинтересована в этом противостоянии. Как постоянно изменяющиеся раковые клетки ускользают из-под воздействия иммунной системы организма, так и властная вертикаль, постоянно видоизменяясь, выскальзывает из-под эффективного общественного давления, всякий раз подбрасывая нам некую обманку в виде плохого правителя, ложного божества, неправильного учения либо общественного строя.

Сюда же относится подмена понятия «общество» понятием «государство». Если общество – это все мы, то государство – это та часть общества, которая нами управляет.

Это приводит к тому, что все неэффективно борющиеся с государством силы объявляются антиобщественными, а эффективные – занимают место своих предшественников в аппарате насилия и всё остаётся, как и было, только под другой вывеской.

Как развернуть общественное внимание к реальному положению вещей? На этот вопрос невозможно ответить коротко и однозначно, поэтому мы обсудим его отдельно.

Бранденбург. Княжеский дворец. Кабинет курфюрста Фридриха Третьего.

– … Терпеть не могу этого надутого Густава, но, если мы не договоримся, останемся у разбитого корыта.

Высокий, начинающий полнеть мужчина, волею судьбы и подходящего происхождения курфюрст Бранденбурга, мрачнее тучи восседал за безразмерным письменным столом, заваленным по краям чертежами, книгами и документами.

Напротив, в позе не лишенной чувства собственного достоинства и благородства, за трибуной для докладов стоял личный секретарь и, по совместительству, неофициальный мастер тёмных дел княжества, Ганс Шайни.

– У него отец и брат царевны Греты, ваше сиятельство. – вздохнул докладчик, откладывая в сторону тонкую папку тёмно-синего цвета. Это делает позиции курфюрста Баварии в области сотрудничества с Россией гораздо более сильными.

– А наши войска стоят у крепостных стен его союзника, – возразил хозяин кабинета, постукивая пальцами правой руки по столу. – Всё равно никто ничего не сможет предпринять, пока не договоримся о мире, – добавил он без особой уверенности в голосе.

– Совершенно верно, ваше сиятельство. Я уже отправил барона Клауса Штольца прощупать почву при их дворе. Не исключаю, что удастся договориться о переговорах.

– Что-то ещё по данному вопросу?

– Новости ожидаются не ранее следующей недели.

– Что там за история с Габи? – презрительно сморщил нос курфюрст.

Секретарь не спеша раскрыл розовую папку и приступил к докладу.

– Ваша дочь, ваше сиятельство, увлеклась посланником польской короны Юзефом Дамирским.

– И что в этом такого? – с немалой долей презрения и сарказма поинтересовался самодержец Бранденбурга, откинувшись на спинку кресла, – Эта дура постоянно кем-то увлечена. Но слава богу её увлечения недолговечны, как апрельский снег.