– Почему там? Ты уже в ней. На южном рубеже. Веди своих людей, а я распоряжусь, чтобы вам освободили место на стойбище. Шатры есть?

– Мало. Только для раненых и детей.

– Потеснимся.

Нормально разместить десятки тысяч человек силами одного рода – задача невыполнимая. Слава аллаху, это только на одну ночь. Завтра проводим до основных наших пастбищ и назад.

До чего же беженцы истощены и измотаны дорогой! Оседлые люди. Для них степь – пустыня. Но самое страшное – это бесконечная вереница повозок с ранеными, удушающе зловонная и раздирающая душу стонами и криками несчастных. С этим тоже что-то можно сделать, но сами останемся ни с чем. Всё же половину лекарских наборов придётся отдать, иначе не дотянут до главного стойбища. А там помогут и отправят в Град.

В потёмках объявился чуть покачивающийся от усталости Равазан и буквально рухнул у костра. С отвращением взглянув на еду, он залпом выпил кружку воды и … заговорил о женщинах.

– Послушай! Наши женщины – гордые. Самые гордые женщины на свете. Говоришь что-то приятное – даже виду не подаст, как к этому относится. Но она тебя слушает! А ваши смотрят, как на недоумка?! Что мы уроды по-вашему? Я говорил по-русски. Джан научил. А они даже не улыбаются? Наверняка же смешно звучит.

– Вы для них никто. Мы род воинов. Наши старики служат в Граде. Там же обучают детей и молодёжь. То, что мы здесь – отдельная история. Пока наши женщины не увидят какие вы в бою – внимания не дождётесь. Многие из них и сами неплохие рубаки, а лучшие, я уже не говорю про мою сестру, и вовсе пригодны служить в гвардии.

– Ясно. Где можно похоронить мёртвых?

– Много?

– Не очень. Человек восемьдесят.

Ничего себе не много! Что же у тебя творилось раньше?!

– У подножья большого холма. Там обычно хоронят.

– Тогда я пошел. Утром идём дальше. Надо за ночь успеть.

– Сдохнешь. Съешь что-нибудь.

– Не лезет. Насмотрелся на раненых, на умерших от голода детей и не могу. Почему мне Аллах не подарил счастье умыться кровью этих уродов?! Чем я прогневил его?!!

Теперь передо мной сидел не смертельно уставший правитель, а совершенно другой человек, напоминающий барса в клетке, который пока ещё не сумел найти выход, но не смирился со своей участью.

– Думаю скоро тебе представится такая возможность. Иван прислал гонца. За Великой рекой собралось огромное войско. Ты поспи хотя бы. Пойду отправлю людей на помощь.

– Я сам должен присутствовать.

– Отроют могилы – позовём.

Днём вернулись разведчики. К городу подобраться не удалось, но и издали было видно то, на что раньше не обратили внимание. Ворота приоткрыты. Над городом дым. Стражи не стенах почти нет.

Выстроил гвардию и объявил, что отдых окончен. Отряды для набега – новая структура войска. Командиры – ко мне в шатёр.

Ибрагим получил задачу перегнать весь скот на правобережье и следить за переправами. Рамиз – патрулировать побережье Великой реки севернее нашего стойбища, а Карим поступает в моё подчинение.

Всем приказал готовиться к бегству в Град. На стоянках не дымить. Каждая группа к завтрашнему дню готовит свой маршрут движения. Следует предусмотреть непроходимые или слабо проходимые места для отсечения нападавших и увод от основных сил.

Мы с Каримом проводим кавказцев. Должны вернуться завтра к вечеру.

После совещания Ибрагим с Рамизом рванули строить своих людей, а мы с Каримом, разослав охранения, неспешно двинулись параллельно растянувшемуся до горизонта обозу.

Через пару часов объявился проспавший всю ночь Равазан, свирепо зыркнул на меня исподлобья, но потом глубоко вздохнул и криво ухмыльнулся.

– Мне надо было там быть.

– Я знаю. Но ты уверен, что, например, сегодня, не придётся саблей махать? От мёртвого князя мало проку. Ты хоть что-то съел?

– Всё, что дали.

– Ну, и ладно. До вечера головной дозор встретится с нашим охранением и вернётся назад. Тогда и попрощаемся.

– Я твой должник.

– Ты сначала в Град попади. А кто это там такой шустрый?

Прямо на нас нёсся отряд сабель в сто из вояк, с которыми довелось схлестнуться за Великой рекой. Нёсся тупо, без малейших признаков военного искусства.

Профессионал, даже в охреневшем состоянии, сначала стреляет, а потом уже разбирается, что это было. До нас не доехал никто. Но даже сбитые с лошадей, утыканные стрелами чужаки пытались дотянуться до отправившихся их добивать воинов.

– У нас нет столько лучников, – вздохнул Равазан, отправляя саблю в ножны, – приходилось рубиться лицом к лицу. Столько людей потерял!

Как-то мне перестаёт нравиться наша поездка. Что за психи? Почему со стороны центрального стойбища?

– Карим! Артиллерийской сотне полная готовность. Шли гонцов к Ибрагиму и Рамизу. Пусть срочно собирают своих людей и присоединяются к нам. Пошли несколько человек разными путями.

Карим кивнул и умчал выполнять поручения. Никогда не замечал суеты в мыслях и поступках и эмоций на его лице. Если что – доведёт людей в Град.