– А лошади?

– Мои люди привычны сражаться в пешем строю. В том числе и против конницы. Да там и нет особых сил. Ночью вырежем охрану моста и закрепимся на том берегу. Как только заметите, что больше никто не переправляется – идите на помощь.

– Это не план. Это бред какой-то.

– У тебя есть лучшее предложение?

– Нет.

– Ну так чего мы спорим? Как стемнеет, так и начнём…

Первый из горцев не доплыл до порога всего пару метров и его унесло в ревущую бездну водопада. Второму повезло ещё меньше. Дёрнувшегося раздеться Равазана грубо оттолкнули в сторону.

Повезло четвёртому пловцу. Взобравшись на вершину порога, он поймал камень с тонкой бечевой, при помощи которой подтянул к себе и закрепил канат и, выше него, толстую верёвку, после чего по канату, как по тропинке побежали воины. Вскоре, на вершине порога загорелся огромный костёр, освещая дальнейший путь. Что происходило за порогом, видно не было, но через час дорога через реку заработала на полную мощность.

Теперь предстояло самое неприятное: ждать, когда разведчики сообщат о прекращении движения по вражеской переправе.

Это известие мы получили только на рассвете. Согласно договорённости, люди Ибрагима начали переправляться на другой берег, для обеспечения движения обоза. Сразу за ними потянулись подводы с женщинами, детьми и ранеными. Затем стали перегонять скот.

Мы с Каримом обеспечивали ближнее охранение, а люди Рамиза встали полукольцом в отдалении для того, чтобы встретить и увести основные силы атакующего противника.

На удивление всё прошло тихо. Первоначальный план по уничтожению моста был на ходу пересмотрен. Возникло подозрение, что накопившиеся у не работающей переправы силы противника направятся вслед за нами и тогда уже точно конец. Поэтому уничтожили всех, кто мог видеть, как мы переправлялись на противоположный берег, благо они даже не пытались убегать и отправились догонять обоз.

До града было два дня пути и никаких следов противника вокруг.

На привале Равазан долго смотрел на огонь, а потом глубоко вздохнул и произнёс:

– Не хорошо это. Неправильно.

– Ты о чем?

– Мост надо сжечь. И бить их тут сколько хватит сил.

– А раненые?

– Обоз пусть идёт. Отправишь людей Карима в прикрытие. Сам говорил, что он справится.

Что-то не помню я такого разговора. Да ладно. Карим и в самом деле лучшая кандидатура.

Первый раз увидел на лице Карима эмоции. На нём словно было написано «За что?» Но вслух возражать не стал.

– Ты лучший. Больше поручить не кому. Если что, вам никто не поможет. Артиллерийская сотня останется здесь.

Карим недоверчиво посмотрел на меня, вздохнул и отправился выполнять приказ.

Какое счастье, когда делаешь то, что должен и так, как хочется!

Смели всадников, сгрудившихся у переправы. Из многочисленных обозов с провиантом и военным имуществом соорудили временное укрытие из-за которого расстреляли по наступающему противнику все запасы пороха.

За спиной негромко потрескивая пылал мост.

Впервые увидел, что такое горцы в ближнем бою. Лучше будем дружить.

Убедившись, что переправа больше не существует, перешли к тактике мобильной обороны, предав огню повозки, служившие нам укрытием.

Началась гонка собаки за собственным хвостом. Причём «хвост» постоянно огрызался и норовил вцепиться псу не только в зад, но и в нос.

А потом внезапно всё закончилось, потому что наши противники бросились самозабвенно резать друг друга.

Некоторое время понаблюдав за этим зрелищем, отправились вслед за обозом, который уже должен был находиться в районе Града.

По дороге обнаружили, что Кариму досталась не самая лёгкая задача. Не то, что бы весь наш путь был устлан телами погибших, но пару раз завязалась не шуточная сеча. Правда обломки повозок попадались редко.

Наконец вдали замаячили верхушки минаретов, а когда поднялись на вершину очередного холма, то и купола храмов. Даже не верится, что добрались.

Град оседлал Великую реку, перегородив её двумя мостами. По одному из них всё ещё не спеша тянулись подводы. Перед нами был левобережный, Святой, город – вотчина лекарей, священников и лицедеев. А также место расположения казарм гарнизона и арсенала. Гостей селили на правобережной, Купеческой, половине.

Через полтора часа передовое охранение доложило, что начали проходить медосмотр. Ещё через час и мы подъехали к лекарской площади у восточных ворот. Наши воины привычно сдавали лошадей в ветеринарный табун, сгружали оружие и амуницию на санитарные повозки и, весело переговариваясь, становились в длинные очереди к зелёным лекарским шатрам, перегородившим площадь. Женщины собирались у отдельно установленных желтых шатров и, как обычно, одной кучей.