Мара всё говорит, подробно поясняет, что жизненно необходимо сдать чертовы тесты ДНК, и я тупо киваю, думая о своем. Зачем, интересно, понадобилась Руслану? Названивает битый час, с перерывами в пять минут. Ему заняться, блин, нечем? Мамаша суетится, хочет угодить, уже разложила мои шмотки в огромный шкаф, и продолжает тараторить.

Ей-то что за дело, соглашусь я на экспертизу или нет? Как до неё донести, что я просто смертельно устала от давления с её стороны и боюсь… Боюсь, что результаты окажутся положительными!

Прислушиваюсь к себе, сама не понимая, чего жду. Рука неосознанно поглаживает живот, и я, кажется, глупо улыбаюсь. Представляю, как будет расти животик, а внутри меня развиваться новая жизнь. Малыш, мой и Руслана. Кто-то уверяет, что от инцеста родится обязательно больной ребенок. Правда это или это очередной предрассудок общества?

И вдруг до меня доходит, что я уже ассоциирую Соколова с собой, как неотъемлемую часть, словно наверняка знаю, что он мой отец. Я не хочу, не хочу, чтобы это было так. Блин, почему не получается не думать о нем, забыть его, и начать, наконец, по-настоящему взрослеть, оценивая вещи трезво, а не посредством эмоций и проклятых чувств!

Да потому что я люблю его.

— Алиса! — недовольно морщится Мара, несильно хлопнув меня по руке.

Нехотя выныриваю из грез.

— А?

— Нам нужно съездить к врачу. Полина — опытный специалист, не будь такой упрямой, в конце-то концов! Она тебя осмотрит, я же не слепая, с тобой что-то не ладное!

— С чего ты взяла? — враждебно бросаю, принимаясь хлебать остывший чай.

— Ты беременна? — в лоб роняет она, и мы молча съедаем друг друга глазами.

Вот было бы кайф — вывалить ей в лицо правду! Как бы она отреагировала, узнав, что её дочурка переспала с собственным папашей и умудрилась от него залететь? Но я не осмелюсь об этом заикнуться, это личное, больная мозоль. Мара не отстанет, начнет допрашивать, еще, чего доброго, закатит истерику Руслану, и тогда мне точно не избежать встречи с ним.

Я не могу его видеть. Потому что не сомневаюсь, что сорвусь, и забуду обо всём. Рядом с ним по-другому не получается, только он один может заставить меня сойти с ума. Да даже ненавидеть его я не в состоянии, будь он проклят, мудак!

— Ну да. — спокойно пожимаю плечами, и усиленно допиваю чай. — а что такого? Ты вообще родила в шестнадцать, и ничё, никто тебя на дыбу не вздернул. Сделаю аборт, и все дела. Чего волноваться-то?

— Та-ак… — беспокойно говорит Мара, присев передо мной на корточки, берет за руки. — не поделишься проблемой? Вместе, поверь, решить легче. Кто у нас папа малыша? И почему категорично — аборт? Он не в курсе, что…

— Я всё уже решила. — начинаю злиться, отталкивая её. — ненавижу, когда лезут в душу, ясно?! И твое сочувствие мне даром не упало. Сменим тему!

Телефон назойливо тренькает, Мара опережает, и хватает его. Секунд десять глядит на дисплей, я холодею. Никак не доберусь сменить имя контакта, и Руслан обозначен как любимый. Отвожу взгляд.

— Ответишь? — споткнувшись на слове, она протягивает мне мобильник, выжидающе щурится, что-то высматривая в моем лице. — хочешь, я сама скажу ему, чтобы не звонил? Это… Твой парень?

Прикинулась, будто не узнала номер или в самом деле не переигрывает? Отбираю смартфон, со злостью прошипев:

— Не лезь ко мне! Сама разберусь, и не смей хватать мои вещи!

Убегаю в комнату, которую она отвела для меня, запираю дверь. Телефон опять взрывается музыкой, и я, упав навзничь на кровать, закрываю глаза, подношу его к уху, не слишком дружелюбно роняю:

— Чего тебе?

— Ты у неё? — блин, как всегда, приказным тоном, как будто я его собственность!!!

— У кого? — холодно спрашиваю, чтобы потянуть время.

Родной голос, от него теплом разливается истома, внизу живота набухает жар.

— Тебе не надоело играть в детсад? — Руслан вздыхает, а у меня под веками нестерпимо жжет. — чё молчишь, стыдно стало? Долго будешь от меня скрываться?

— Больно ты мне нужен. — хочу сказать это презрительно, задеть его, но в горле пересыхает, и слова звучат жалобно, едва слышно.

— Я щас подъеду. — не дав запротестовать, повелительно предупреждает он, и в динамике тишина.

Резко сажусь, яростно вытирая щеки. Бля-ять, как же Вы мне осточертели со своей опекой, господин Соколов, ну неужели я не имею права хоть ненадолго побыть наедине со своими тараканами и послать на хуй весь мир, включая и Вас?!

Мара его приезду явно была не рада, но ее мнение Руса интересовало в последнюю очередь. Оттеснив ее от двери, он быстро прошелся по комнатам, потянул за дверную ручку той, что была заперта, и обернулся к женщине.

— Она тут?

— Она не хочет тебя видеть. — твердо, с нотками раздражения, сказала Мара. — какого чёрта ты вламываешься сюда, как в свой дом?!

— Попроси её открыть. Живо! Мне нужно поговорить с ней.

— Я же сказала…