С памятью у парня все было… сложно.

Кергал стремительно развивался. Его разум жадно впитывал все, что касалось адаптации в окружающем мире, — про общение и мотивы окружающих, про магию, про писаные и неписаные правила. Оказалось даже, что он умеет читать и писать, хотя почерк при этом оставлял желать лучшего. Но Кель продолжал полностью игнорировать, безжалостно отметая, все, что никак не касалось его самого. То есть где-то в подсознании, конечно, отпечатывалось все, с чем змей сталкивался, но выудить это не получалось. Да Аспис пока толком и не пытался, боясь сделать хуже, и потому терпеливо ждал и надеялся, что по мере выправления общего состояния пропадет и избирательность памяти.

Змеи пришли в незнакомую комнату. Кергал настороженно огляделся, прислушиваясь к собственным ощущениям. Опасности вроде не было, но…

— Мы в покоях Зарка, — правильно истолковал его беспокойство Аспис. — Просто у него хранится переговорный артефакт, шумка. Зарк единственный из нас умеет с ним ладить, когда нужно подстроить или сделать что-то еще более серьезное.

Он уже давно заметил, что Кергал понимает гораздо больше, чем можно предположить после первого знакомства, и потому не видел смысла излишне сюсюкать с парнем. Объяснял все подробно, простыми словами, но без снисходительности. И, кажется, Келя такая линия общения полностью устраивала.

Артефакт выглядел как большая витая ракушка, розовато-кремовая, с зелеными узорами. На вид — вполне обычная, а вот на энергетическом уровне она представляла собой плотный клубок линий — Кергал это почувствовал и даже вздрогнул от неожиданного успеха, отчего потерял концентрацию и упустил это ощущение.

Приложив раковину к уху, как ребенок, слушающий «шум моря», Аспис на несколько секунд замер с очень сосредоточенным видом, потом вздохнул и отложил артефакт на стол.

— Его нет на месте. Пару минут подождем, если не отзовется — я дам тебе успокоительного эликсира, чтобы немного притупить чувства, и пойдем на занятия. А вечером еще раз попробуем.

Но едва он договорил, как раковина слабо засветилась голубым и по комнате поплыл громкий шелест.

— Надо же! — хмыкнул Аспис себе под нос и активировал артефакт, жестом предложив Кергалу садиться.

— Ну что там у тебя опять стряслось? — донесся из раковины сварливый старческий голос.

— У меня — ничего, — честно ответил змей. — Один сложный ученик, хочу проконсультироваться с тобой как со специалистом по болезням разума.

С этими словами белый змей положил раковину на бок, раскрытыми створками к себе, и сплел заклинание. Между ним и устройством возникло облако пара, в котором отчетливо, очень контрастно проступило изображение.

В большом, мягком и бесформенном кресле, напоминающем неплотно набитый мешок, расслабленно сидел крепкий старик. Резкие черты лица, еще больше подчеркнутые глубокими прямыми морщинами, строгий взгляд. В изображении было слишком много сине-зеленых оттенков, поэтому разобрать цвет глаз и волос не получалось, и вообще лицо выглядело странно. Но Кергала посетило смутное ощущение узнавания: он точно где-то видел этого мужчину. Не с этими приметными перьями вместо бровей и чешуей, обрамляющей лицо, но точно видел! Может, в прошлой жизни, в столице? Может, даже до канализации… Было же там что-то, верно?

— Это он? — задумчиво уточнил сине-зеленый мужчина из артефакта, рассматривая Келя. Тому очень захотелось подняться и спрятаться подальше от взгляда, но к стулу придавила тяжелая ладонь сидевшего рядом Асписа, которая легла на плечо.

— Он.

— И ты даже можешь дать внятное объяснение, почему он так на меня похож? — Голос старика зазвучал откровенно язвительно, а губы скривила желчная ухмылка.

— Давай потом, а? — поморщился Аспис.

— Ну да, пороть тебя надо было определенно раньше, сейчас-то уже что! — хохотнул старик, но все-таки вид его стал сосредоточенным. — Ладно, что там еще с бедным парнем, помимо дурной наследственности?

Кергал, внимательно слушавший разговор, окончательно перестал понимать, о чем идет речь и почему незнакомец должен был пороть белого змея. Но спрашивать, конечно, поостерегся, больше озадаченный словами старика об их сходстве. Пока Аспис рассказывал, Кель, продолжая вполуха слушать, тихо поднялся со своего места и отошел в угол, где стоял широкий резной комод, а над ним висело зеркало. Как раз последнее молодого змея и интересовало.

Несколько секунд он пристально разглядывал свое отражение, то и дело косясь на увлеченного разговором старика, — сравнивал. Хмурился, похоже копируя выражение лица, пальцами стягивал кожу, чтобы изобразить складки. Но даже без этих ухищрений было понятно: да, действительно, сходство немалое. Вот где он видел лицо того мужчины и вот почему оно показалось знакомым: напоминало собственное. Его Кергал знал не очень хорошо — не имел привычки разглядывать, да и негде особо было, — оттого и не понял сразу.

Теперь бы понять, что делать с этим открытием…

— Да оставь ты парня в покое. — Голос старика ворвался в размышления Келя, привлекая внимание. — Если ты не напортачил с диагностикой и все именно так, как говоришь, то лечение подобрал верное и делаешь все, что можешь в этих обстоятельствах. Я бы еще кое-что смог, но мозги — не твоя сильная сторона. — Он хохотнул, довольный собственной шуткой. — А дальше можно только ждать. Общение со сверстниками ему точно на пользу, а что до той девчонки… ну объясни ему, откуда берутся дети, и ладно. Ты уже большой, вон на практике разобрался. Неоднократно. Или сам до сих пор не понял, как такое получилось? — Ухмылка стала донельзя гнусной.