— Его исчезновение само по себе странно, — заметила я хмуро, стараясь сосредоточиться на деле и не коситься напряженно на Келя. — Как бы нам не найти еще один труп.

— Не этот ли парень составлял алиби Зарка? — припомнил капитан.

— Этот, — подтвердила я. — Только это, сожри меня Змея, опять ничего не значит! С одинаковым успехом это и Зарк мог избавиться от лжесвидетеля, и настоящий убийца — попытаться подставить Зарка.

— Вы так говорите, как будто уже нашли его труп, — проворчал Аспис.

— А ты действительно веришь, что он просто сбежал, чтобы спрятаться на чердаке? — спросила я, покосившись на змея.

— В любом случае дверь ломал, кажется, он сам, и без применения магии. Никаких посторонних следов я не нашел. Поэтому давайте искать. Живого или мертвого, но нельзя же оставить все как есть, пока сам не объявится!

— Или кто-нибудь почувствует характерный запах, — мрачно пошутил Цовер.

Поиски ничего не дали. Ни те, которые мы организовали по горячим следам имеющимися силами, ни те, которые устроили после окончания занятий с привлечением остальных учеников. Обшарили, кажется, каждый сантиметр коридоров, комнат и парка, заглянули в каждую щель, куда мог бы забиться змей, — тщетно.

Когда стемнело, свернули поиски на улице. Ими занимались взрослые: за остальных учеников было неспокойно, да и погода совершенно испортилась — зима, как всегда стремительно, накрыла эти места. Похолодало, с неба сыпался снег вперемешку с мокрым льдом. Шквалистый ветер под прикрытием деревьев ощущался слабее, но они так кренились и стонали, что нагоняли жуть. К тому же это я не чувствовала холода, а змеи откровенно мерзли.

А к отбою я приняла волевое решение прекратить поиски и в школе.

То ли этот змей, живой или мертвый, испарился, то ли… здесь есть какие-то тайные переходы. К сожалению, кроме официального плана для учеников, выставленного на всеобщее обозрение, других карт у меня не было. По результатам обыска решили отправить королю соответствующий вопрос: если что-то и есть, то только у особого отдела. Обыскивать поместье повторно в надежде наткнуться на другую карту — пустая трата времени, все интересное уже откопали профессионалы.

И в конце этого длинного, суматошного дня я нашла себя в одиночестве, в пустом кабинете и с твердым ощущением, что я не справляюсь с возложенными обязанностями. У хороших директоров не висят трупы на деревьях, ученики не пропадают и не избивают друг друга до полусмерти. Только самоотвод тут можно взять разве что к Змее в пасть: вряд ли у его величества много других желающих занять эту должность и хоть немного для нее подходящих.

Нет, я, конечно, утрирую, никто меня не казнит за отказ. Просто отвратительно ощущать собственное бессилие. Я ведь на самом деле хотела помочь…

На душе было тоскливо.

Помимо действительно важных, больших и общих проблем меня терзали и личные, совершенно неуместные сейчас. Хотелось поймать Кергала и сравнить его лицо с собственным отражением в поисках общих черт, но я старательно боролась с этим стремлением: слишком велик был соблазн выдать желаемое за действительное и найти то, чего нет.

А еще было страшно: и подтвердить, и опровергнуть, и найти своего сына, и особенно — снова узнать, что он мертв. Создатель! Ну какая из меня мать? И зачем вообще нужна такая родительница, по сути, взрослому уже мужчине?..

На беду, я вспомнила, что проверить родство по крови могут змеи. Не все, конечно, но Аспис, как целитель, наверняка умеет. Однако обратиться к нему с такой просьбой я не могла. Даже просто сказать, что у нас был общий ребенок, — это уже звучит безумно. А если вдруг подозрение подтвердится? Что делать тогда? Как жить дальше, как работать рядом, если это и сейчас — мучительно?

Помимо прочего, тяготил и неоконченный разговор с белым змеем. Я никак не могла объяснить себе его поведение и странную реакцию на мои слова. Да, Великий Змеелов был изрядной сволочью, и многие другие ему не уступали, но при чем тут, в самом деле, он? Виноват в том, что показал мне истинное положение вещей? Или он как-то умудрился исказить мое восприятие, внушить то, чего не было? О нет, я слишком отчетливо все помнила! Да и обман разума — прерогатива змеев, не людей. Максимум, что может дать алхимия, — увеличить внушаемость, заставить говорить правду или подменить реальность бредом. Явно не тот случай.

Тогда что? Что хотел сказать Аспис и как собирался себя оправдать? Ведь собирался же!

Только гордость и понимание несвоевременности таких расспросов удерживали меня от того, чтобы прямо сейчас найти змея и продолжить прерванный разговор.

В конце концов, покоилась эта история под слоем пыли столько лет, так какой резон ворошить ее вот прямо сейчас? Все это может подождать пару-тройку дней, пока мы не разберемся с действительно важными вещами.

И ведь, если подумать, разве это что-то меняет? Даже если окажется, что каким-то мистическим образом мои воспоминания не имеют ничего общего с реальностью и Аспис меня не предавал, это все — давнее, наглухо забытое прошлое. Да, наверное, мне станет легче и уж точно будет проще смотреть змею в глаза. Но на этом — все! Чувство давно и окончательно умерло. Или нет?..