— Я даю ему кое-что, но это тоже будет нелишним, — кивнул змей, прочитав бирку на флаконе из темного стекла.

— Что до теневого состава… Пожалуй, «Вуаль» я вам за час соображу, такой вариант устроит?

— Вполне. — Аспис кивнул. — Это даже лучше, чем я мог рассчитывать.

— Вот и замечательно. Как ваша школа? Как ребята, осваиваются? — участливо спросил Самос и принялся споро собирать ингредиенты, заготовки и посуду на рабочий стол.

Змей вежливо поддерживал разговор, ограничиваясь общими фразами. Я не вмешивалась, с интересом озираясь: алхимические лаборатории всегда вызывали у меня необъяснимое благоговение. Шкафы с разными температурными условиями внутри, предназначенные для хранения ингредиентов и готовых составов. Блестящие колбы самых невообразимых форм, трубки, подставки, посуда, несколько толстых фолиантов на отдельной полке. И стойкий, резкий, никакими силами не выводимый, очень специфический дух.

Теневые составы, о которых говорил Аспис, являлись одним из многочисленных семейств алхимических снадобий. Эта наука обожала все группировать по разным признакам и густым переплетением своих классов, групп и семейств тоже завораживала, почти как видом лаборатории.

Теневыми составами назывались средства неиллюзорного типа для изменения видимых свойств предметов. То есть не те, которые изменяли внешний вид, превращая его во что-то другое, а те, которые делали его невидимым, отводили окружающим глаза и тому подобное. Ими с одинаковым успехом пользовались как воры, так и те, кто желал от них защититься, — спрятать сейф или, например, кошелек. Какие-то подходили только для неподвижных предметов, какие-то могли скрыть идущего человека.

Я плохо разбиралась в вопросе, но про «Апогей тени» знала: легендарное, очень сложное зелье, способное на несколько часов сделать человека полностью невидимым и неощутимым для многих видов магии. Запрещенным оно числилось не столько из-за эффективности действия, сколько из-за ингредиентов: в их число входил один из сильных наркотиков, а еще — чистая человеческая и змеиная желчь. Запретили его сразу же, как обнаружили рецепт и казнили создателя (не за сами зелья, конечно, а за многочисленные убийства), но все же сведения просочились в народ.

«Вуаль тени» в этом отношении была неплохим компромиссом между качеством и законностью. Она подходила для того, чтобы спрятать человека при неярком освещении, и была любима в воровских кругах. Но запрещать ее, конечно, не стали: это примерно то же самое, что запретить ножи под предлогом, что ими иногда убивают.

— Кстати, а вы слышали? Порталы опять открылись, — сообщил вдруг Язод.

— Какие порталы? — не поняли мы.

— Так межмировые же, — охотно пояснил он. — Буквально вчера сведения стали поступать, мне сообщил один коллега, живущий неподалеку от двери в Озерный Край. Мы с ним давно уже совместно ведем несколько исследований. Доложу я вам, отличный алхимик, но до чего же упрямый и вздорный старикашка! Никак не хочет признать…

— Господин Самос, а порталы открылись все разом? — одернула его я.

— Не могу знать. — Он развел руками. — Я, так сказать, во избежание осложнений даже не пытаюсь связываться со знакомыми в столице, а друзей там не завел. Ну вы же знаете мои обстоятельства! Да и вы, я бы сказал, в схожих… Кстати, госпожа Неро, вы так и не решили взять мое успокоительное? Напрасно, очень напрасно! — укоризненно качнул головой алхимик, когда я недовольно скривилась.

— Успокоительное? — озадаченно глянул на меня Аспис, но я не собиралась обсуждать с ним все сейчас и здесь, поэтому только отмахнулась.

— Значит, порталы вновь работают, — проговорила задумчиво. — Знать бы, с чем это связано!

— Мы можем только гадать, — охотно отозвался Самос. — Но знак добрый. Я думаю, можно уже выдохнуть с облегчением и сказать, что период очищения и гибели позади, впереди — долгие годы расцвета. Минимум на пару-тройку поколений, а то и дольше, если что-нибудь в мире поменяется.

Почему вы так думаете? — растерянно переглянувшись со змеем, спросила я. — И откуда это странное название — период очищения?

— А как его еще назвать? — Самос вопросительно глянул через плечо, не отрываясь от возни со склянками. — Мир очищался от всего ненужного, обновлялся, теперь ему стало легче.

— Ненужными вы называете убитых в гражданской войне? — еще больше растерялась я.

Язод несколько секунд помолчал, потом все же ответил — спокойно, уверенно.

— Наш мир очень мал. Конечно, есть и меньше, тот же Озерный Край. Но его жителей… мало. Они живут почти вечно и очень редко заводят детей. Здесь же… Вы, наверное, слишком юны, чтобы помнить, но незадолго до зеленой гнили стало очень тесно. Поселения ютились уже на болотах, Твердь и Бездна с трудом могли прокормить столько голодных ртов. Вот боги и освободили место для новых поколений.

— И порталы закрыли они же, чтобы паства не разбежалась? — скептически хмыкнул Аспис.

— А вы зря иронизируете, юноша! — назидательным тоном возразил Самос. — Не задавались прежде вопросом, как и кто сумел одновременно закрыть все порталы, да так, что маги мира так и не смогли ничего с этим поделать? А ведь барон пытался!

— Но почему тогда остался портал, благодаря которому части змеев удалось спрятаться в другом мире? — хмуро уточнила я.

— Вероятно, боги решили сохранить знания. Змеи ведь не перестанут рождаться, как бы ни мечтал добиться этого даже очень одаренный алхимик Яреб Ворик. Их рождение, как и рождение людей, — закон этого мира, заложенный при его создании, и не смертным править то, что дано свыше. А если бы всех взрослых перебили, кто пестовал бы детей? Пришлось бы начинать все заново. Зачем, если можно сохранить большую часть знаний?