– Анатабель, я на твоем месте готовилась бы к худшему. Ты не во дворце султана, чтобы капризничать и предъявлять претензии.

Мой совет ей не понравился. Она нахмурилась, скривила губки, словно в воздухе запахло чем-то неприятным. Затем встала и подошла к зеркалу.

– Лануф, она же не может так с нами поступить.

– А кто ей помешает?

– Но нас уже ищут… – сказала она как-то неуверенно.

– Меня никто, а тебя… Ты уверена, что кто-то будет тебя искать?

Анатабель сердито покосилась на меня.

– Вот то-то… – поняла я ее мысли. – Когда нас найдут, если такое чудо вообще случится, мы успеем состариться.

К этому времени я закончила работать с платьем и приступила к нанесению макияжа. Внезапно померкло освещение, но прежде, чем я успела высказаться по этому поводу, освещение восстановилось. Вместо меня высказала свое оригинальное мнение Анатабель:

– Надеюсь, в корабль врежется метеорит и угодит прямо в голову Антич.

Мы переглянулись и рассмеялись. Да, именно этого нам сейчас и не хватало. Но, кажется, мы зря перешли на веселый лад. Спустя пару минут явилась Антич. Анатабель восприняла ее приход настороженно, во всей ее фигуре читалась неприкрытая агрессия. Проще говоря, она готова была рвать, метать, кричать и биться в истерике.

Антич была в золотистом шелковом платье, выставляющем на показ ее загорелые, до бронзового загара плечи и ноги. На поясе, заменяя украшения, висели: слева – кортики в ножнах, а справа в виде груш – парализаторы ближнего действия. «Беллы» на этот раз не было – она не гармонировала с внешним видом женщины в маске. Зато правая рука сжимала позолоченный «Револ». Крупнее, чем был у Татхенгана, но размер, а еще больше – содержимое, невольно внушали уважение к его хозяйке.

Антич звонко цокнула каблучками туфель, отойдя от входа на пару шагов, и остановилась. Черные глаза, выглядывающие из-под маски, смотрели на нас, вспыхивая от гнева.

– Вижу, вы нашли общий язык, – заметила она спокойным голосом, – интересно, надолго ли?

– Тебе нужны деньги? Я заплачу, – взволнованно проговорила Антич.

– Деньги? В них я совершенно не нуждаюсь.

– Но что тебе от меня надо?

– Ты всего лишь пешка в моей игре, но пока я тебя назначаю королевой. Следовательно, и вести себя ты должна по-королевски.

– Что это означает? Что я должна делать?

Анатабель растерянно заморгала глазами.

– Ты королева, а ей позволено все!

– Но королева свободна, – вмешалась я.

Антич перевела на меня взгляд и ответила:

– В пределах игрового поля. А ваше поле – эта комната. Анатабель, не разочаровывай меня. Это в твоих же интересах.

– Я в твои игры не играю! – возмутилась Анатабель.

– Разве у тебя есть выбор? Или может, ты предпочитаешь отправиться на тот свет?

Анатабель замялась и только лишь раскрывала беззвучно рот, одновременно вытаращив глаза от бессильного возмущения, словно рыба, оказавшаяся вне родной стихии.

– А давай лучше меня за борт, – бодро предложила я. – Я смертельно обожаю холод и тьму.

Антич ничего мне не ответила. Пронзив суровым взглядом мою бывшую подружку, она заявила:

– Дорогуша, если тебе не удастся выбить дурь из этой красотки, твоя жизнь не будет больше представлять для меня интереса.

И она ушла, оставив ее в глубоком душевном смятении.

– Лануф, что мне делать? – в отчаянии проговорила она.

– Что тут непонятного? Ты должна превратить мою жизнь в ад. Чем больше слюней будет пускать Антич, глядя, как я пресмыкаюсь перед тобой, тем дольше ты проживешь.

– Я не могу так с тобой поступить… и умирать не хочу.

– Решай сама, – холодно сказала я, – я вряд ли чем могу тебе помочь.

– Лануф, но ты раньше как-то выбиралась из подобных ситуаций, помоги мне, – она закрыла лицо руками и, опустившись на пол, горько заплакала.

– Не плачь, Ан, – сжалившись, я обняла ее, – все будет хорошо.

– Я не верю… – пробормотала она сквозь слезы. – Мне кажется, я скоро умру.

Я возмущенно воскликнула:

– Не говори так! Тебе еще жить, да жить. Подумаешь, встретился человек с патологиями в психике, так уж все сразу помирать что ли?

Она, всхлипнув, подняла на меня заплаканные глаза. На ресницах висели капли слез, и, не удержавшись, капали ей на колени.

– Лануф, я так и не поняла, за что ты на меня сердишься?

– Ты про конфликт на «Розовой Мечте» вспомнила?

Она кивнула, сбросив с ресниц остатки слез.

– Ты же все обо мне султану рассказала. Я столько от него натерпелась, что вспоминать тошно.

– Но я ничего о тебе не рассказывала, поверь. Он совершенно не знал, что мы знакомы, до того момента, как я встретила его на трапе твоего корабля, – она крепко сжала мои руки, глядя с такой неизмеримой честностью в глазах, что душа моя невольно содрогнулась.