— Я так смотрю, ты не на самом высоком счету в этом обществе, — намекнула Роберту на удаленность и пустоту вокруг.

— А я и не стремлюсь выделиться, — дернул плечом мужчина, взял салфетку смочил водой…

— Не проще ли в уборную сходить?

— Не могу, — виновато покосился врач. — Должен с вами быть.

— Ух, гад, — скривилась от негодования. — Давай, помогу, — тянусь к Роберту, ведь пропускал те места, где больше размазано, но мужчина отшатнулся, будто я его током собиралась шибануть.

— Не трогай, — пророкотал сквозь зубы Вихтерев. — Ты мне смертный приговор подпишешь.

— Да что ж такое? — возмутилась праведно. — Я что и помочь другу не могу?

— Не стоит, если конечно, не желаешь от него избавиться особо кровавым способом.

— Сказал тот, — грустно усмехнулась, следя, как врач утирал остатки крови с лица, а салфетки сгруживал на пустующий столик за спиной, — кто додумался привести на свадьбу бывшую фантош жениха. Хм, слушай, а ты случаем, не насолить хотел? — мысль уместная, странно, что сразу не пришла в голову.

— Если только чуть-чуть, — кисло подтвердил догадку Роберт. — Я был бы рад, если бы свадьба расстроилась, — признался шепотом.

Не сдержала открытой улыбки:

— Тогда восхищаюсь твоей смелости! — подбодрила врача, хотя должна была разозлиться.

— Да? — нерешительно взлетели его брови.

— Ага, я бы сказала, даже отчаяннее меня.

— А вот это лесть! Откровенная, — хохотнул Роберт и как ни в чем не бывало, принялся поглощать еду.

Лишь мотнула головой. Твари — странные существа.

Роберт только что обливался кровью, а уже в следующую секунду — уминает за обе щеки.

Врач несколько минут жевал стейк, нет-нет да и поглядывая на меня.

— Кушай, — кивнул на тарелку и закуски, ведь я так и не притронулась к еде.

— Нет, — чуть повела подбородком. — Мне кусок в горло не лезет.

— Милена, вы меня убили наповал, — знакомый голос заставил улыбнуться и немного ожить. Повернулась и вскинула глаза на Эпштейна, остановившегося возле нашего столика. Он шикарно смотрелся в смоляном строго костюме и бабочке. С идеальной стрижкой и начищенных до блеска черных ботинках. — Вы прекрасны до умопомрачения, — светились восхищением его глаза, на губах играла обворожительная улыбка.

— Шлема, как же вам не стыдно так бессовестно льстить? — укорила с ответной благодушной улыбкой.

— Это не лесть. Искреннее восхищение, — теперь уже став серьезным повторил психоаналитик. — Роберт, — кивнул врачу, — удивлен вашей смелости и благодарен за такой «сюрприз». Очень разбавили чопорность мероприятия, а то… скучно было. Порадовали…

— Спасибо, — сухо отозвался Роберт без намека на юмор.

— Присядете к нам? — спешно махнула на соседний стул. — Все равно свободен.

— С радостью, — принял приглашение Эпштейн. — Хочу знать, как вы себя чувствуете.

— Ну, — метнула затравленный взгляд на Роберта. Он чуть не подавился кусочком сыра, который в этот момент положил в рот. — Значительно лучше и более стрессоустойчива.

— Хотелось бы верить, — обронил Шлема задумчиво.

Наша поверхностная болтовня продолжалась довольно долго и даже дала ложную надежду, что все обойдется без основных разборок.

Часть гостей продолжала коситься на наш столик и перешептываться между собой и явно обо мне. Стервятники — от их пересудов прямо уши и щеки горели. Другая часть — кто танцевал, кто вместе с тамадой развлекал публику, во главе которой восседал Демьян с невестой.

Я была готова поклясться, что Градов забыл обо мне, если бы в какой-то момент не ощутила острый взгляд на спине. Даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто смотрел. Я лишь нервно сглотнула и попыталась поддержать разговор, который умело вели Эпштейн и Роберт.

С непонятно чего врач засуетился:

— Мне нужно срочно выйти, — коротким кивком извинился и спешно удалился из зала.

— Так значит, вы один? — перевела тему на личность мозгоправа.

— К сожалению, — помрачнел Шлема.

— Не могу поверить, что нет дамы, которая бы не тронула вашего сердца, — с искренней мягкостью досадовала, ведь мужчина мне импонировал.

— К сожалению, — несмотря на меня, отозвался Эпштейн. Стало понятно, этот разговор ему неприятен.

— Потанцуй со мной! — раздался за спиной голос Демьяна не просьбой, а приказом.

Я опешила, а сердце настолько яростно принялось биться, что в груди стало нестерпимо больно.

— Прости, но меня уже пригласили, — солгала с великим трудом и даже не посмотрела на Градова. Уверена, что он знал, что врала, да и голос дрогнул, выдав мое волнение. Но сдаваться не собиралась — покосилась на Шлему: — Так мы идем?