Не глядя на меня, Влада молча кивнула, растерев одним движением слезы по моей футболке. Я обхватил пальцами её подбородок и заставил поднять лицо. Жадно разглядывая знакомые черты, искал различия между такими похожими женщинами. Выдохнул жарко:

— Я солгал.

Эти слова одновременно возбуждали и злили.

— Пожалуйста, — прошептала я, утопая в его бесконечно-черных глазах. И не смогла ничего добавить, потому что не знала, что прошу: не трогать или отстать.

Он приник к моим губам так жадно, словно путник брёл по пустыне и нашёл спасительный оазис. Жестоко сминая мои губы, пил дыхание, наседал, играл языком, подчиняя и почти имея им. Рука Куная прижалась к моей груди, пальцы обхватили тугой сосок.

Я хотела отстраниться, потому что больно было оказаться равной своему мужу-предателю, но лишь сжала пальцами футболку мужчины и потянула его на себя, запустила пальцы в густые волосы. Резинка слетела, и черные пряди упали на мои руки. Запутывая, щекоча, ломая мои запреты.

Я отвечала. Так отвечала на поцелуй, как никому раньше. У меня сводило скулы и горело все во рту и в паху, но я не могла остановиться.

Внезапно меня пронзило короткой вспышкой памяти, где мы с Кунаем также обнимаемся, только декорации другие: впереди, за большой спиной, я увидела оплетенный зеленью навес. Я держалась за плечи, чтобы не упасть с парапета, а мужчина сжимал мою талию и тянул на себя. Вталкивался. Глубоко. Жестко. Будто был в ярости.

Это походило на сумасшествие.

Это была я.

Нет. Это была другая женщина. Я никогда так не царапаюсь, я никогда так не кусаюсь. И точно не получаю удовольствие от такого экстремального секса. В последний миг видения заметила глубокий свежий порез на плече мужчины. Он владел мной и не собирался останавливаться, несмотря на плавно ползущую кровь из раны.

Я закричала сквозь поцелуй и оттолкнулась.

— Нет! Нет, — закрылась руками. — Ты… Я не помню тебя! Стой! Остановись.

Он замер, будто окаменел. Медленно отстранился, заглядывая в глаза. С распухших влажных после страстного поцелуя губ слетело хищное:

— Тэкэра?

— Я… не знаю, — я хотела сбежать, чтобы не натворить дел, но в последний момент потянулась к Кунаю и рванула его футболку на левом плече. Ткань растянулась и приоткрыла грубый, но давно заживший шрам. Как кипарисовая веточка.

Меня пошатнуло. Я прикрыла рот ладонью и отступила.

— Такого не может быть, ведь Толя — мой муж, и Дара…

Он нахмурился, взгляд полоснул по мне, причиняя почти ощутимую боль. Схватив за плечи, Кунай легонько встряхнул меня и, полностью преобразившись, словно превратившись в безжалостного зверя, холодно спросил:

— Чего не может быть, Тэкэра? Ты что-то вспомнила? Тату? Скажи мне!

Я замотала головой, сдерживая губы от потока признаний. Но они безумные! Они пошлые.

Разорвала наши скрещенные, будто шпаги, взгляды и посмотрела на его плечо.

— Я видела эту рану, — высвободив руку, коснулась пальцами его смуглой кожи. Нарисовала невидимую линию от края до края шрама. Это точно он, такой же изгиб, и здесь, переместила ладонь почти на ключицу, такие же разветления.

Мелкая дрожь, побежав по руке, опоясала спину и сжала поясницу. Нужно быть осторожней, я странно на мужчину реагирую. Он словно вползает в каждую клетку и управляет мной. Харизмой, силой, волей, не знаю, но это сводит меня с ума. Выматывает и заставляет предавать себя.

Но я сильнее этого притяжения.

— Я не обманываю, Кунай, — тихо сказала, оторвав пальцы от его каменного плеча. — Я не могу быть Тэкэрой, а понять видения и сны не получается. Это глупо. Ты же сам говорил, что мы с твоей женой разные. Значит, я не она, а этому, — я смотрела на вспученный шрам на его плече и подрагивала от желания еще прикасаться, еще чувствовать его тепло и бархатистость, — должно быть объяснение. — Дернулась в крепких объятиях, уперлась кулаками мужчине в грудь и сипло выдавила: — Отпусти.

— Не хочу, — шепнул он и прикусил мочку уха до лёгкой боли, отозвавшейся спазмом внизу живота. Прошёлся дорожкой лёгких поцелуев до основания шеи и впился в нежную кожу зубами, будто желал оставить метку. Нехотя отстранился и добавил: — Ты как хрупкий цветок, который выдернули из земли, Тэ… Влада. Лишь я смогу дать тебе не увянуть. Не могу позволить это… Хотя бы тебе.

Неужели он видит во мне копию своей жены? Готов закрыть глаза, что я не она, и довольствоваться заменой? Когда он обнимал меня, я ощутила бедром возбуждение мужчины.