И хотел, и смотрел, и ругал самого себя, убеждая, что нет, ему кажется. А сейчас? Сейчас ему тоже кажется, что ей он все-таки симпатичен?

— Не ходи к Аману, — эта пустынная лиса совершенно не желала униматься, — пообещай, что не пойдешь.

— Не предложение для купца, лилия моя, — Пауль слегка усмехнулся, — ты предлагаешь мне не исполнять обещание, а цены не назначаешь.

— Я думала, ты воин больше, чем купец, Пауль, — её ласковый тон будто прошелся по коже пушистым лисьим хвостом. Лиса, как есть лиса. — И что же за цену ты хочешь?

— Один твой поцелуй, — нахально улыбнулся Пауль, — и я уйду из Турфана, не заворачивая к Аману.

Это была форменная наглость, против приличий и традиций, но ведь это в пустыне существовало семь видов брака, один из которых “брак из страсти”. И тут традиции нарушались.

Но если согласится — это ли не будет означать, что Пауль ей нравится?

Мун закатила глаза. Ну что поделать, может, и предсказуемо. Но может быть, хоть это ему поможет. Хотя бы её отпустить. Сейчас, когда настолько рядом стояла перспектива окончательного с ней расставания — это было сложно. И кто вообще из богов решил, что выдать Паулю его бычью силу — хорошая идея? Вот сейчас, стиснул бы еще крепче, прижал к себе, чтобы хоть как-то затушить прохладой её тела собственный пожар, рвущийся из-под кожи. Да только Пауль же знает — так он может переломать хрупкой девушке все кости.

— Какой же ты все-таки… герой, Пауль, — по губам Мун пробежалась улыбка, едва тронула их — задела самый краешек губ. Кажется, это был комплимент, хотя Пауль его не очень и понял.

Зато заметил, что это она произнесла, не отрывая своей руки от его кожи. А потом чуть потянулась к нему.

Ей не нужно было делать больше. Он обрушился на неё так, будто был голодным львом, а она — газелью, которую он выслеживал полдня.

Она ведь могла сшельмить, могла коснуться губами его щеки и заявить, что цена уплачена, но Паулю хотелось совершенно другого. Поэтому он и впился голодным ртом в губы Мун, не давая ей никакого пространства для маневра. И небо над головой задрожало, грозя разразиться раскаленным дождем.

Шайтанова бесовка, почему у неё такие сладкие губы? Нежные, прохладные, на вкус — ежевичный сорбет, не иначе.

Его забвение, его наваждение, его проклятие.

Он ведь должен был не останавливаться, должен был бежать дальше. Но он не мог оторваться от неё. И сейчас — сейчас, ему будто улыбнулась сама солнцеликая Шии-Ра.

Ведь Мун — целовала его в ответ.

И он бы, он бы целовал её еще час, не иначе, но она, оправдывая свою лисью сущность, позволила ему всего пять мгновений, а потом подалась назад, разлучая рот Пауля со своим.

Пауль тяжело дышал, хватая ртом воздух. Он даже позволил Мун выскользнуть из его рук. Все-таки это сработало. Это утолило тот голод по этой девушке, что все сильнее одолевал Пауля. Но это же сделало и хуже.

А Мун… Мун была смущена до крайности, даже глаза от Пауля прятала.

— Не было условия, чтобы целовать в губы, — сердито буркнула девушка, топая ногой и скрещивая руки на груди, — ты повел себя как жулик, Пауль Ландерс. Ты так вел себя со всеми, с кем заключал сделки?

Шельма обвиняет жулика, что он её обобрал. Это было действительно забавно, она и сама это понимала, поэтому с трудом подавляла улыбку.

— Прости, я не удержался, — Пауль виновато развел руками, — и плох тот купец, что отдает товар по-дешевке. Я же вряд ли увижу тебя снова. В Турфане мне задерживаться нельзя. Но я тебя не забуду, красивая.

Мун опустила ресницы. Ему померещился этот негромкий невеселый вздох, что сорвался с её губ? А потом она встряхнула головой, уставилась на Пауля с показной беззаботной радостью.

— Ну что ж, прощай, Пауль Ландерс, — произнесла она, — и пусть тебя хранит Шии-Ра, я очень рада, что тебя встретила.

Он шагнул к ней, обнимая без спроса, снова, стискивая настолько крепко, насколько мог.

— Увидимся во снах, Мун? — мягко спросил Пауль, разжимая руки и встречая взгляд девушки. У него силы сказать “прощай” не было.

— Непременно. Только не опаздывай, — шепнула Мун и шагнула к своей калитке.

14. Глава, в которой герой выживает, как умеет

Турфанский рынок был громогласен и ярок. Здесь пахло специями, множеством мелких чар, которыми пользовались в основном торговцы. Сильному чародею лицензию купца бы не выдали, но подсветить вывеску, усилить запахи, исходящие от твоего пекарского прилавка, — было не запрещено.

А еще на турфанском рынке было гораздо больше людей, чем Пауль ожидал.

Его дважды пытались обобрать мальчишки-карманники, велись на туго набитый кошель на поясе. Мальчишек Пауль ловил за пальцы, отвешивал им звонкие щелбаны, слушал отборную ругань своих жертв, закатывал глаза и шагал дальше, в поисках нужного ему торговца.

Мальчишки ведь не знали, что кошель набит мелкими камушками и в первую очередь служил Паулю вместо кистеня. Ведь не всегда и не везде удобно хвататься за меч.