в сопоставлении с которым предмет обладает определением только чего-то мнимо

самостоятельного, в действительности же ничтожного, - оно есть вожделеющее

самосознание.

2. На второй ступени объективное "я" получает определение другого "я",

и таким образом возникает отношение одного самосознания к другому

самосознанию, а между ними обоими возникает процесс признания. Здесь

самосознание не есть уже более единичное самосознание, но в нем начинает

осуществляться единение единичности и всеобщности.

3. Поскольку далее снимается инобытие противопоставленных друг другу

самостей, и эти самости в своей самостоятельности все же делаются

тождественными друг с другом, - постольку выступает третья из названных

ступеней - всеобщее самосознание.

). Вожделение.

ВЏ426

Самосознание в своей непосредственности есть нечто единичное и

вожделение - противоречие его абстракции, которая должна быть объективной,

или его непосредственности, которая имеет вид внешнего объекта и должна быть

субъективной. По отношению к достоверности самого себя, возникшей из снятия

сознания, объект должен быть определен как нечто ничтожное, а в отношении

самосознании к объекту как столь же ничтожная должна быть определена

абстрактная идеальность самосознания.

Прибавление. Вожделение есть та форма, в которой самосознание

проявляется на первой ступени своего развития. Вожделение здесь, во второй,

главной части учения о субъективном духе, еще не имеет никакого дальнейшего

определения, кроме определения его как влечения, поскольку это последнее, не

получив еще определения со стороны мышления, направлено на внешний объект, в

котором оно ищет своего удовлетворения. Но что определенное таким образом

влечение существует в самосознании, - необходимость этого заключается в том,

что самосознание есть вместе с тем и ближайшая предшествующая ему ступень,

именно сознание, и что оно знает об этом внутреннем противоречии. Где нечто,

тождественное с самим собой носит в себе противоречие и проникнуто чувством

своего в себе сущего тождества с самим собой, равно как и противоположным

чувством своего внутреннего противоречия, - там с необходимостью выступает

влечение снять это противоречие. Неживое не имеет никакого влечения, потому

что оно не в состоянии перенести противоречия и погибает, если нечто, по

отношению к нему другое, в него проникает. Напротив, все одушевленное и дух

необходимо имеют влечение, так как ни душа, ни дух не могут существовать, не

имея в себе противоречия, не чувствуя или не зная его. Но в непосредственном

и потому природном, единичном, исключающем самосознании противоречие, как

было уже указано выше, имеет ту форму, что самосознание, - понятие которого

состоит в тои, чтобы выражать отношение к самому себе, быть "я" = "я", -

имеет в то же время отношение еще к некоторому непосредственному,

положенному не идеально другому, к внешнему объекту, к "не-я", и есть нечто

для самого себя внешнее, ибо оно, - хотя в себе и есть тотальность, единство

субъективного и объективного, - ближайшим образом существует, однако, как

нечто одностороннее, как только субъективное, лишь через удовлетворение

вожделения достигающее того, чтобы быть в себе и для себя тотальностью.

Несмотря, однако, на это внутреннее противоречие, самосознание продолжает

оставаться абсолютно уверенным в себе, ибо оно знает, что непосредственный

внешний объект не обладает никакой истинной реальностью, а есть скорее по

отношению к субъекту нечто ничтожное, лишь мнимо самостоятельное, в

действительности же такое же, что не заслуживает и не может существовать

самостоятельно, но должно погибнуть под действием реальной мощи субъекта.

Поэтому самосознание, взятое в себе, знает себя в предмете, который в

этой связи соответствует влечению. В отрицании обоих односторонних моментов

как собственной деятельности "я" и осуществляется для последнего это

тождество. Предмет не в состоянии оказать этой деятельности никакого

противодействия, как нечто в себе и для самосознания лишенное самостности;

диалектика снятия себя, составляющая его природу, существует здесь как