– таковым он является для чувственного сознания. Но эта непосредственность

не содержит в себе никакой истины; от нее следует перейти дальше к

существенному бытию объекта.

2) Если сущность вещей становится предметом сознания, то это уже более

нечувственное, но воспринимающее сознание. На этой стадии единичные вещи

ставятся в отношение ко всеобщему, - но именно только ставится в отношение;

здесь поэтому не осуществляется еще никакого истинного единства единичного и

всеобщего, но лишь смешение обеих этих сторон. В этом заключается

противоречие, которое ведет дальше к третьей ступени сознания, а именно

3) к рассудочному сознанию, где оно и находит свое разрешение,

поскольку здесь предмет низводится или возвышается до явления некоторого для

себя сущего внутреннего. Такое явление есть живое существо. С момента

рассмотрения этого живого и загорается самосознание; ибо в живом существе

объект превращается в нечто субъективное, - сознание открывает тут само себя

как существенное предмета, рефлектирует из предмета в самое себя, становится

предметным для самого себя.

После этого общего обзора трех ступеней развития сознания обратимся

теперь прежде всего к чувственному сознанию.

Это последнее отличается от других родов сознания не тем, что только в

нем одном объект доходит до меня посредством чувств, но скорее тем, что на

стадии этого сознания объект - будь он внешний или внутренний - не имеет еще

никакого другого мыслительного определения, кроме того, чтобы, во-первых,

вообще быть, и, во-вторых, по отношению ко мне быть некоторым

самостоятельным другим, чем-то рефлектированным в самое себя, некоторым

единичным по отношению ко мне как к единичному, непосредственному. Особое

содержание чувственного, например запах, вкус, цвет и т.д., относится к

области ощущения. Но своеобразная форма чувственного - быть

для-себя-самого-себя-внешнем, разъединение частей в пространстве и во

времени - представляет собой постигнутое созерцанием определение объекта,

так что для чувственного сознания как такового сохраняет значение только

упомянутое выше определение мышления, в силу которого многообразное

обособленное содержание ощущений собирается в некоторое вне меня сущее

единство. Это единство на этой стадии познается мной непосредственно,

разрозненно , случайно попадает в данный момент в мое сознание и потом снова

из него исчезает, - вообще, как по своему существованию, так и по своему

характеру, является для меня чем-то данным, следовательно, чем-то таким, о

чем я не знаю, откуда оно приходит, почему оно имеет эту определенную

природу, а так же является ли оно истинным.

Из этой краткой характеристики природы непосредственного или

чувственного, сознания ясно, что по отношению к в-себе-и-для-себя всеобщему

содержанию права, нравственности и религии оно является безусловно

неподходящей, искажающей такое содержание формой, так как в этом сознании

абсолютно необходимому, вечному, бесконечному, внутреннему предается вид

чего-то конечного, разрозненного, себе-самому-внешнего. Поэтому, если в

новое время хотели признать возможность только непосредственного знания

Бога, то при этом ограничивали себя знанием, которое в состоянии высказать о

Боге только то, что Он есть - что Он существует вне нас, - и что для

ощущения Он кажется обладающим такими-то и такими-то свойствами. Такое

сознание не достигает ничего большего, как только хвастовства, выдающего

себя за религиозное и важничания своими случайными воззрениями относительно

природы потустороннего для него Божественного начала.

ВЏ419

Чувственное как нечто превращается в нечто другое; рефлексия такого

нечто в самое себя, вещь имеет много свойств и в качестве единичного

обладает в своей непосредственности многообразными предикатами.

Множественное единичное чувственности становится поэтому чем-то широким _

многообразием отношений, рефлективных определений и всеобщностей. Все это

суть логические определения, полагаемые мыслящим существом, то есть в данном