Я в другом мире.

Я маг.

Это мое новое я и мое новое место.

В Храм Темной Госпожи я вошла с совсем другим настроем, решительная, готовая к своей судьбе, даже немного верующей. В просторный, неожиданно светлый зал я вошла в одиночестве. Судя по заверениям Марка так полагалось — никто и ничто не должны были помешать моей первой встрече с вероятной покровительницей. По инструкции, полученной от моего спутника, мне следовало пройти к алтарю, расположенному точно в центре Храма и подождать, пока не появится один из жрецов. Откуда и как должен появиться пресловутый жрец Марк не уточнил, так что я была готова к сюрпризам и очередным проявлениям магии.

Вот только не к тому, что никакого жреца не будет. Я стояла посреди Храма, стараясь соблюдать соответствующее выражение лица, и не теребить поясок сумочки, выдавая нервозность, но некому было оценить мою выдержку. Спустя десяток минут я украдкой огляделась, но рядом попрежнему никого. Ещё некоторое время я строго соблюдала предписания, пока не услышала за спиной шорох. В надежде на жреца я споро повернулась, но за спиной никого не было. Зато позади, уже у алтаря опять что-то послышалось. Резкий разворот, более чем нервный — никого.

Воображение играет дурную шутку? За мной последовала моя паранойя?

— Дитя…

Голос. О! Нет, не так. ГОЛОС. Он раздался сверху, или от алтаря, а может изнутри моей собственной грудной клетки.

— Забавное дитя.

— Темная Госпожа? — попробовала я, не зная как обращаться к живому божеству.

— Меня называют и так, — пауза. — А ещё Киали, но это имя могут произносить только Посвящённые.

Она явно ждала моего следующего, очевидного, вопроса, но мне вовремя вспомнился Булгаков. Как там говорил Воланд? «…Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут»

Темная Госпожа ждёт вопросов и просьб? Но что потребует взамен? Готова ли я это дать?

— Умное дитя.

Кажется, всемогущий богиня умилилась моим мыслям, а в том, что она из каким-то образом читает было очень вероятно.

— Читаю, — подтвердила Многоликая. — В них нет никакой тайны.

И вновь ожидание, я молчу, Темная ждёт.

— Не боишься играть в игры с богами? — ехидный такой вопрос.

— А я играю?

Раздавшийся под высокими сводами смех вызвал легкую оторопь. Нет, его нельзя было назвать замогильным, злобным, но и от человеческого он был космически далёк. Божественно далек.

— Пожалуй, я позволю тебе называть меня Киали, но только в стенах Храма. Пусть это пока останется нашим маленьким секретом.

— Хорошо, — послушно кивнула я головой. — Это означает, что на мне ваша печать.

— Нет, — и мое сердце ухнуло в пятки, что спустя миг вновь неровно забиться, — на тебе мое Благословение.

Было сказано так торжественно, что невольно хотелось склониться в благодарственном поклоне, но знать бы ещё, что это означает.

Потусторонний смех вновь нарушил звенящую тишину, всколыхнул тяжёлые портьеры у стрельчатых окон.

— Благословение Многоликой означает особый дар. Не просто магию, способность творить волшбу, а нечто более редкое, подчас уникальное.

— Какой дар я получила? — ощущение было как в детстве в Новый Год.

— Хм, я могла бы тебе сказать, но будет забавней понаблюдать, как ты сама его раскроешь. Как и когда поймёшь, что он всегда был с тобой.

Многоликая говорила загадками или просто я пока слишком мало понимала и знала, так или иначе, моя высочайшая аудиенция подходила к концу. Так подсказывала интуиция.

— Да, нам пора прощаться. Мое Благословение с тобой, теперь моя метка будет видна всем, но вот твой дар пока останется тайной. Впрочем, тем кто спросит, ответишь, что встретила жреца и он снял покров с печати. Про Благословение никому не говори.

— Даже Мраку?

— Марку! — только в этот момент поняла, что оговорилась.

Ожидала очередной вспышки веселья, но вместо этого тишина стала ещё гуще.

— Марку… — наконец, прозвучало словно издалека. — Ему нет необходимости ничего говорить. Он не станет спрашивать…

Последние слова были почти не слышны, может быть я неправильно их поняла, не разобрала, но в тот момент Ее ответ показался мне вполне логичным и только позже я осознала, что ничего нормального в том разговоре не было. Тогда же меня больше заинтересовала мимолетная боль в области татуировки. Перевернув кисть я увидела то, что уже и надеялась — рисунок засеял золотым, вот только на этом не остановился. Из символа проросли дополнительные завитушки, плотно увили запястье, чтобы почти сразу раствориться, впитаться в кожу, практически не оставляя следов, лишь едва заметный блеск.