– Добрый вечер, Марк, рад вас видеть, – приветствовал его Батлер.

– Как поживаете, Эдвард? – прошелестел тихий ответ.

– Кажется, сенатор, что время не властно над вами, – заметил Молинауэр. – Что будете пить?

– Сегодня ничего, Генри, – отозвался Симпсон. – Я пробуду недолго; остановился по дороге домой. Моя жена в гостях у Кэвэноу по соседству с вами, и мне нужно забрать ее.

– Очень хорошо, что вы заглянули к нам именно сейчас, сенатор, – начал Молинауэр, усевшись вслед за гостем. – Батлер рассказал мне о небольшой политической проблеме, возникшей после нашей прошлой встречи. Полагаю, вы слышали о пожаре в Чикаго?

– Да, Кэвэноу недавно сообщил мне. Это выглядит довольно серьезно. Думаю, утром рынок сильно упадет.

– Не удивлюсь этому, – лаконично вставил Молинауэр.

– А вот и газета, – сказал Батлер, когда слуга Джон пришел с улицы с газетой в руке. Молинауэр взял ее и развернул перед ними. Это был один из первых экстренных выпусков, вышедших в США, и там имелась довольно внушительная передовица, объявляющая о том, что пожар в городе у озера усиливается с каждым часом после первого возгорания вчера днем.

– Что ж, это определенно ужасная новость, – сказал Симпсон. – Мне очень жаль Чикаго, у меня там много друзей. Надеюсь услышать от них, что дела не так плохи, как кажется.

Сенатор обладал высокопарной манерой речи, от которой он не отказывался ни при каких обстоятельствах.

– Дело, о котором мне поведал Батлер, имеет некоторое отношение к этому событию, – продолжал Молинауэр. – Вы знаете обыкновение наших городских казначеев ссужать деньги под два процента?

– Да, а что? – пытливо спросил Симпсон.

– Так вот. Судя по всему, мистер Стинер одолжил на этих условиях довольно много казенных денег молодому Каупервуду с Третьей улицы, который занимался городскими займами.

– Что вы говорите! – произнес Симпсон, напустив на себя удивленный вид. – Надеюсь, не очень много?

Сенатор, наряду с Батлером и Молинауэром, получал большую прибыль от дешевых ссуд из того же источника, поступавших на депозиты в доверенных банках.

– Оказывается, Стинер выдавал ему ссуды на общую сумму до пятисот тысяч долларов, и если по какой-то причине Каупервуд не сможет выдержать эту бурю, то на балансе у Стинера будет дефицит на эту сумму, что будет неприглядным предвыборным фактом для избирателей. Как вы думаете? Каупервуд должен мистеру Батлеру сто тысяч долларов, поэтому сегодня вечером он пришел к нему. Он попросил узнать, можно ли что-нибудь предпринять с нашей помощью, чтобы поддержать его. Если нет… – Он многозначительно помахал рукой. – Скорее всего, тогда он обанкротится.

Симпсон постучал кончиками пальцев по широкому тонкогубому рту.

– Что они делали с полумиллионом долларов? – поинтересовался он.

– Ну, мальчики решили поиграть в серьезные игры, – добродушно сказал Батлер. – Думаю, они скупали акции трамвайных линий, не считая других вещей.

Он засунул большие пальцы в проймы жилета. Молинауэр и Симпсон обменялись натянутыми улыбками.

– Несомненно, – сказал Молинауэр.

Сенатор Симпсон промолчал, погрузившись в глубокое раздумье. Он тоже думал о том, как бесполезно обращаться к бизнесменам и политикам с подобным предложением, особенно в преддверии неизбежного кризиса. Он полагал, что если они втроем объединятся и пообещают Каупервуду свою защиту в обмен на уступку его активов в ценных бумагах трамвайных линий, это будет совсем другое дело. В таком случае будет очень просто замять историю с долгами городского казначейства и даже напечатать больше денег для поддержки казны [28] . Но во-первых, было неизвестно, согласится ли Каупервуд уступить свои акции, а во-вторых, либо Батлер, либо Молинауэр должны были войти с ним в долю в такой сделке. Батлер явно приехал сюда для того, чтобы замолвить слово за Каупервуда. Симпсон и Молинауэр были негласными соперниками. Несмотря на их совместную политическую деятельность, она была направлена на достижение совершенно разных коммерческих целей. Симпсон и Молинауэр никогда не объединялись для конкретного финансового предприятия, точно так же как и Батлер с Молинауэром. Кроме того, по всей вероятности, Каупервуд не был глупцом. Он был не так виноват, как Стинер, ссудивший ему огромную сумму из городских денег. Сенатор размышлял, следует ли ему открыть коллегам свое хитроумное решение, но решил не делать этого. Молинауэр был слишком коварным человеком, чтобы доверить ему такое дело. Это была превосходная, но опасная возможность. Нет, лучше он все сделает самостоятельно. А пока что они должны потребовать от Стинера, чтобы он заставил Каупервуда вернуть пятьсот тысяч долларов, если ему это удастся. Если нет, то при необходимости Стинера можно принести в жертву ради партийных интересов. Акции Каупервуда, с учетом ценной информации о его состоянии, предоставляют хорошую возможность для работы его собственных брокеров на фондовой бирже. Они могут распространить слухи о бедственном положении Каупервуда, а затем выйти на него с предложением сбыть акции с рук, разумеется за бесценок. Да, в недобрый для себя час Каупервуд обратился к Батлеру!

– Ну что же, – сказал сенатор после долгого молчания. – Можно посочувствовать мистеру Каупервуду, попавшему в такое положение, и я определенно не виню его за покупку трамвайных линий, если у него была такая возможность. Но я на самом деле не вижу, что может быть сделано для него перед лицом кризиса. Не знаю насчет вас, джентльмены, но я вполне уверен, что не в состоянии таскать чужие каштаны из огня, даже если бы мне этого хотелось. Все зависит от того, считаем ли мы опасность для партии достаточно значительной, чтобы залезать в свои карманы и способствовать ему.

При упоминании реальных денег лицо Молинауэра вытянулось и приняло постное выражение.

– Я тоже не вижу, что мы могли бы сделать для мистера Каупервуда, – со вздохом сказал он.

– Ей-богу, мне кажется, что лучше будет забрать мои сто тысяч долларов, – с горьким юмором произнес Батлер. – Сделаю это завтра утром в первую очередь.

На этот раз ни Симпсон, ни Молинауэр не снизошли даже до слабой улыбки. Они лишь обменялись расчетливыми и суровыми взглядами.

– Но вернемся к вопросу о городской казне, – сказал сенатор Симпсон, когда обстановка немного успокоилась. – Нам нужно поразмыслить над этим. Если мистер Каупервуд разорится и казна потеряет столько денег, это поставит нас в затруднительное положение. Кстати, какими линиями он особенно интересовался? – добавил он, как будто эта мысль только сейчас пришла ему в голову.

– Точно не знаю, – ответил Батлер, который не собирался повторять то, что услышал от Оуэна во время поездки.

– Если мы не сможем заставить Стинера вернуть деньги до того, как этот Каупервуд обанкротится, то я не вижу, как мы можем избавиться от последующих неприятностей, – заявил Молинауэр. – Но если мы предпримем меры, которые будут выглядеть как требование возместить убытки городской казны, то Каупервуд, вероятно, прикроет свою лавочку. Так что здесь ничего не поделаешь. И будет не очень любезно по отношению к нашему другу Эдварду, если мы предпримем меры до того, как он уладит свои дела с Каупервудом.