– Значица так, - старушка деловито перемешала невесть откуда выуженную засаленную колоду карт.
– Ваня, я попробую посмотреть, что за девица продала нашей Марьюшке веретено. Кощей, думай об этой особе.

Я наблюдал за ловкими пальцами Яги и за мелькавшими цветными картинками, рассеянно вертя золотой браслетик, надо будет показать его старушке, вдруг чего узнает про владелицу...

– Ничего не понимаю, при чём здесь лиса?!
– Яга с недоумением уставилась на карту с изображённой на ней хитрой лисьей мордочкой.
– Так, ладно, попробуем с другого бока. Кощей, кто мог на тебя зуб точить?

– Ну...
– Бессмертный задумался, почесал в затылке.
– Даже не знаю... Елисей вроде к Машеньке клинья подбивал, она его отшила, потом он ко мне подходил, мы поговорили...
– Кощей пожал плечами.
– Ну двинул я ему в глаз, он и отвалил по-тихому. Не знаю, может, до сих пор дуется.

Яга вздохнула и покачала головой.

– Не то. Лично у тебя враги есть?

Кощей задумался. Надолго. Я пока решил выяснить насчёт браслета.

– Бабушка, ты можешь что-нибудь сказать про эту штучку?
– я протянул украшение Яге.
– Или про её хозяйку?

Она взяла браслет, покрутила его, попробовала на зуб, понюхала. Бормоча что-то, долго разглядывала подвеску, сравнивала с изображением на веретене. Покопалась в картах. Я подавил зевок, и покосился на задумчивую рожу Кощея - скоро он там родит что-нибудь, в результате затяжного мыслительного процесса?

– Опять лиса, - Яга досадливо вздохнула.
– Ясно, владелица браслета и веретена - одна и та же особа.

– Ага, рыжая, с пушистым хвостом и бегает на четырёх лапах, - я хмыкнул.

– Вспомнил!
– радостно возопил Кощей, и я от неожиданности вздрогнул.

– Чего орёшь-то, - я беззлобно ткнул его локтём под рёбра.
– Говори, давай.

– Лихо, - Кощей ухмыльнулся.
– Она мне глазки строила, и очень настойчиво домогалась, хотя её больше привлекала моя сокровищница. Пару раз пыталась подобраться к Марьюшке, но я ей объяснил, что лучше пусть держится от неё подальше.

– Да, она вполне могла подстроить подобную пакость, - задумчиво изрекла Яга, вернув браслет.

– Значит, едем к ней, - я встал.
– Заодно и браслетик примерим. Пошли, герой-любовник...

В тереме меня поджидала ещё одна неожиданность в виде Василисы в моей собственной комнате. Она расположилась на кровати в живописной позе, толстая чёрная коса свернулась на одеяле змеёй, а сарафан на груди опасно натянулся и грозил треснуть при любом следующем вздохе. Голубые глаза Василисы пылали страстью, а взгляд обжигал не хуже раскалённой кочерги.

– Почему ты меня избегаешь, Ваня?
– мурлыкнула она, одним гибким движением встав с кровати.
– Мне всё время говорят, что тебя нет!

– У меня дела, Василиса, - я осторожно обошёл неожиданную гостью по большой дуге.
– Я уезжаю, с Кощеем. Ты ведь слышала, Машу заколдовали?

– Так пусть Кощей и занимается этим делом, - Василиса подкрадывалась ко мне с грацией охотящейся кошки, готовой прыгнуть в любой момент.
– В конце концов Марья его невеста!

– Она ещё и моя сестра, знаешь ли, - возразил я, нащупав перевязь с мечом на стуле и надев её.
– Так что, меня в ближайшее время не будет в городе.

– И куда ты направляешься?
– ревниво поинтересовалась Василиса, нахмурившись и уперев руки в бока.
– И на сколько?

Воспользовавшись тем, что она остановилась, я проскользнул к шкафу и, по-прежнему не сводя с собеседницы настороженного взгляда, наугад вытащил с полки несколько рубах - благо, я помнил, где они лежали.

– Понятия не имею, Василисушка, - я широко распахнул глаза и развёл руками.
– Это ж дело такое...

– Опять бросаешь меня?!
– взвизгнула разгневанная голубоглазка и неожиданно рванулась ко мне.

Я был начеку, и потому увернулся от цепких ручек Василисы, удачно оказавшись перед дверью.

– Ванечка, ну чем я тебе не мила?
– она с трагичным выражением на лице попыталась таки ухватить меня за рукав.

– Ты очень красивая, душа моя, но мне пора убегать!
– я юркнул в коридор, и с облегчением перевёл дух.

Вот настырная, а. Небось не столько я сам ей нужен, сколько перспектива стать царицей в будущем. Надо поскорее сваливать, а то Василиса придумает причину, по которой ей надо будет поехать с нами, а моя тонкая и ранимая психика не переживёт такого издевательства. Прав был братец двоюродный, не осталось нынче хороших девушек...