— Элиска, — ректор неожиданно обратился ко мне по имени, — ну почему с вами вечно какие-то проблемы? Ведь вы не лишены таланта, только никак не можете направить его в нужное русло. Вы же должны понимать, что яды, о которых говорится в книге, могут навредить! Да и кража — самое настоящее преступление. За подобное я просто обязан назначить вам третий строгий выговор, а это значит…

— Отчисление, — шмыгнула я носом.

Формально лер Тори прав. Но как я могла не помочь подруге?

— Элиска не виновата! Отчисляйте меня! — закричала Вилария, покидая подсобку и подбегая к нам.

А Полли переползла с моей шеи к Вилке, стукнула себя в грудь когтистой лапой и зарычала на книгу, тем самым тоже сознаваясь в своей вине.

— Значит, сообщницы, — покачал головою ректор. — Вы хоть понимаете, что этот фолиант можно брать только с моего ведома?

Книга в руке ректора раздула бока и пыхнула в нас ядовито-зеленым дымком, демонстрируя всю свою важность.

— А что делать, если вы не пускаете в хранилище, сколько вас не просили? — возразила Вилка.

— Абы кого не пускаю, — согласился Амадор Тор и погладил книгу по корешку, отчего та довольно зашуршала страницами. — Доступ к древним фолиантам есть только у меня, декана Матеуша и королевского лекаря.

— Да ваш королевский целитель ничего не смог сделать! Хваленый антидот до конца не доработал, — в сердцах выдала Вилка.

— Поподробнее, — нахмурился лер Тори, а я отметила, что сейчас он походил на нормального человека, который не орет, не важничает, не грозится выгнать, а пытается разобраться в проблемах.

— Да пожалуйста! Вы помните, как год назад невеста наместника Красимирка отравила несчастных запрещенным зельем забвения «Лохеином»? — спросила подруга, а ректор кивнул, хоть и удивился, откуда обычная студентка знает подробности дела повышенной секретности. — Так вот, среди жертв был мой жених! Мартин Корф.

— Мартин Корф? Брат Мартишки? Вы что же, приятельница жены моего друга Десмонда? — прищурился ректор Тори, что-то припоминая. — А ведь они оба неоднократно обращались ко мне с просьбой предоставить им доступ именно к этой книге.

— Но вы им отказали! — с обидой произнесла Вилария.

— Отказал, — кивнул ректор, а книга сердито заворчала, правда, слов было не разобрать. Амадор Тори тем временем вновь нацепил на себя маску, надменно произнеся: — Я считаю, что с подобным материалом должны работать профессионалы, а не некроманты, тем более студенты-недоучки. Королевский лекарь внимательно изучил фолиант, создал рецептуру уникального антидота и, насколько я знаю, вернул жертвам память.

— Память-то вернул, а вот чувства — нет! — всхлипнула Вилка.

— Подождите… — нахмурился лер Тори. — Так это Мартишка вас устроила в Академию?!

— Она ничего не знала, пока мы случайно не увиделись в коридоре! Я сама готовилась к экзаменам, сейчас зубрю все эти жуткие рецептуры по зельеварению, изучаю «Бестиарий». И все ради этой книги!

— То есть вы поступили на престижный целительский факультет только ради фолианта о редких ядах и противоядиях? — искренне удивился Амадор Тори, а книга выгнула дугой пряжки, словно округлила глаза. — Но это глупо…

— Я и не надеялась, что вы поймете, — отмахнулась от ректора Вилария. — Мы с Мартином собирались пожениться, были влюблены, а потом случилась эта трагедия, и он потерял память. Да, под действием антидота Марти все вспомнил, но чувства прошли! А это значит, что королевский целитель что-то напутал в рецептуре!

— Чувства — вещь эфемерная. Алхимия и ничего более. Дружба гораздо надежнее. А вы, вместо того чтобы учиться и добиваться побед, рискуете сейчас быть отчисленной из Академии! И все из-за книги.

Я не выдержала. Ну что же он такой твердолобый! Вилка перед ним всю душу вынула, все рассказала, рассчитывая на помощь и понимание, а он…

— Да не ради книги! — встряла я. — А ради настоящих чувств! Но вам этого не понять! Да и откуда? Вы-то сами невесту выбираете как новый костюм, и то не вы, а ваш отец! Целовать ее тоже будете с его личного позволения?

— Целовать буду по собственной воле, — зло буркнул ректор.

— В строго отведенные часы, — огрызнулась я.

— Адептка Комарек, по какому праву вы разговариваете со мной в подобном тоне? Это вы совершили преступление, проникнув ночью в хранилище и забрав ценный фолиант! — не сдавался ректор, правда, голос его стал тише, да и смотрел он на меня как-то странно, будто впервые увидел.

— Да я ж не спорю! И готова понести наказание. Но разве в этом дело? Эх, вам никогда не понять, что можно пойти на преступление во имя любви!

Вилария дернула меня за руку, намекая, что пора остановиться. Но когда я нервничаю, начинаю говорить все, что думаю. И пусть он ректор, пусть маг высшей категории, пусть мой жених! Кстати, неплохо бы ему сообщить, кто именно его невеста. Самое время, чтобы все окончательно прояснить и разорвать помолвку. Замуж за такую бесчувственную ледышку все равно не пойду, да и ему не престижно иметь в женах самую плохую адептку своей Академии.