— На нашей, Саша «Волгу» в Финляндии купил, черную, — уточнила жена.

— Кха, кха, — громко закашлял отец, подавившись, чаем. От кашля он расплескал половину жидкости на пол.

— Сашка, чего же ты молчал, идем смотреть твою ласточку, — прокашлявшись, заявил батя, вскакивая из-за стола и направляясь в коридор.

По лестнице он спускался бегом. По грохоту, раздающемуся в подъезде, можно было сразу догадаться, от кого Пашка перенял такую привычку.

Отец долго разглядывал машину, охал, ахал. Открыл капот, чуть ли не обнюхал двигатель. Затем перешел к кузову особое внимание, уделив порогам и крыльям. Несколько минут посидев за рулем, выбрался наружу и, на всю улицу выразил отборным матерком свой восторг.

— Ну, б… Сашкец, б…, сделал отца, как младенца б… Расскажу завтра на работе, какой у меня пацан шустрый, так ведь не поверят ё…

Покончив с восторгами, батя начал выпытывать, каким образом мне удалось за год работы купить машину. Пришлось признаться, что без помощи родственницы такая афера бы не удалась, если собрать все мои небольшие доходы, то их хватило, возможно, только на старенький 408 Москвич, хотя, скорее всего, и на него я не заработал.

После осмотра машины мы еще немного посидели с отцом, тот сообщил, что завершает строительство дачи, поэтому в следующем году мы можем приезжать к нему на рыбалку, и вообще отдохнуть и позагорать.

В ответ жена похвасталась, что мы купили путевки на круиз по Черному морю.

Обменявшись новостями и почаевничав, мы с Людой отправились в общежитие.

— Хороший у тебя отец, — заметила Люда, когда машина отъезжала от отцовского дома. — И чего они с твоей мамой не поделили?

— Чего, чего? — засмеялся я. — Тамару не поделили, вот чего.

— Зря смеешься, — насупилась жена. — Все вы мужики такие, за любой молодой девкой побежите, стоит только поманить.

— Тебе то рано волноваться, — заверил я. — Сама еще такая.

— Врешь ты все. Мне уже двадцать пять лет осенью исполнится, — печально констатировала Люда. — Настоящая старуха.

Пришлось ей всю дорогу, пока ехали до общежития, рассказывать какая у меня молодая и привлекательная жена.

А когда из багажника были извлечены сегодняшние покупки, все упреки были забыты, ведь впереди маячила примерка платьев и босоножек, для юга.

Два дня до отъезда прошли в суматохе сборов и поездках к родственникам.

Перед отъездом я заехал и к маме, хотел узнать, что ей привезти с юга.

Пашка, необычно серьезный, тихо сказал:

— С мамой поговоришь, зайди ко мне.

Внимательно выслушав мамины наказы, как себя вести в самолете, в поезде, какие меры принять, чтобы не украли деньги и документы, я зашел к брату.

Помнишь, ты попросил меня за Димкой присмотреть? — сразу спросил тот.

Предчувствуя неприятности, я молча кивнул.

— Так, вот слушай, на дне рождения у него все было нормалек, правда, мы чуть не поссорились, потому, что я каждую рюмку у него считал. Короче, когда мы все разошлись, он вышел покурить на балкон и вывалился с него. Вроде бы всего четвертый этаж, но парень мертвее мертвого.

Пашка всхлипнул и продолжил:

— Похороны будут через два дня. Представляешь, мы только скидывались на подарок ко дню рождения, а теперь придется собирать на похороны.

Я представлял, и не просто представлял, а очень даже задумался. Что же получается? Мне не дано предупредить даже такое незначительно событие в масштабе Вселенной, как смерть единственного человека. Наверно, высшие силы намекают, чтобы я занимался собой и не лез туда, куда меня не просят.

Весь вечер я ходил под впечатлением этой глупой смерти молодого парня. А ведь у меня была мысль написать на стенах в душе, в туалете и прочих местах теплохода Адмирал Нахимов, что в 1986 году он столкнется с другим теплоходом и затонет. Получается, это будет бесполезно?

Пашка ничего не рассказал маме, не хотел ее огорчать. Я тоже ничего не рассказывал жене. Ничего уже не изменишь, жизнь продолжается.

После долгих размышлений я решил не брать с собой все деньги, забранные из подвального тайника. Ну, не нужно нам столько на поездку. Тем более, у жены бы возникла куча вопросов. Пришлось сделать еще один банальный тайник в комнате. Улучив момент, когда Люда собралась навестить своих коллег, чтобы похвастаться приближающимся отдыхом, я вытащил и так неплотно держащийся подоконник и убрал в открывшуюся нишу, большую часть банкнот. Оставил себе только двенадцать сторублевок, спрятанных в обложку паспорта. Сам подоконник добросовестно смазал клеем ПВА и поставил на место. Вряд ли за те две недели, что нас не будет, комнату навестят воры. В большей степени я прятал деньги от жены, чем от грабителей. Волгу пришлось оставить на охраняемой стоянке на другом конце города, увы, редкость у нас пока охраняемые стоянки, но аккумулятор на всякий случай снял. Мало ли что. Хотя кнопка отключения массы у меня была выведена в багажник, но у нас хватает умельцев, решат проблему в три секунды.

Сорок минут полета в тесноватом салоне ЯК-40 до Пулково показались мгновением по сравнению с ожиданием самолета на Одессу. Вроде бы всего четыре часа, но как долго они тянулись!

Но все когда-нибудь заканчивается, и нас пригласили на регистрацию на рейс. До самолета пришлось идти ножками по летному полю. Хорошо хоть чемоданы не надо было нести самим, как это было в Петрозаводске. Их слегка поддатые грузчики уже увезли на электрокаре и сейчас занимались погрузкой, небрежно швыряя все подряд в грузовой люк ИЛ-62.