Лицо Мисс Коры становится серьезным.

— Мэри, ты не трусиха. Ты храбрая. Только храбрая девчонка смогла бы рассказать, как все было на самом деле. Твой звонок мне был храбрым. Ты противостоишь своей матери. Это храбро. Ты пытаешься поступить в колледж. Это бесстрашно. Сейчас тебе требуется только рассказать правду.

Я проглатываю комок в горле. Правду? А что есть правда? Уже и не знаю. Я слишком долго жила во лжи.

— Спасибо, мисс Кора. Что бы нас ни ждало, спасибо.

Она выглядит немного напряженной, но все равно улыбается.

— Мы победим. Когда это случится, ты добьешься опеки над своим ребенком. И перед тобой откроется совершенно новый, неизведанный мир. Кстати говоря!

Она обнимает меня за плечи.

— Репетитор по ЕГЭ? Почему ты мне не рассказала? Я даже не знала, что ты собираешься поступать в колледж. Как ты решилась?

Мерцающие огоньки на елке возвращают меня в гостиную Алиссы. Я почти слышу запах сахарного печенья из духовки, детской присыпки и сосновых шишек. Миссис Ричардсон подпевает рождественским песням, звуки которых доносятся из радио. Я сижу под елкой между подарками и игрушками и потею в своем красном колющемся свитере и шерстяных чулках. На руках у меня Алисса, и я читаю ей «Ночь перед Рождеством»21. Миссис Ричардсон снимает нас на камеру. Я улыбаюсь шире обычного, потому что хочу, чтобы все было идеально. Интересно, сохранила ли она эту фотографию.

— Кто-то однажды сказал мне, что жизнь после колледжа становится лучше. Ты можешь сбежать от того, кем был и отыскать того, кем должен стать, — говорю я.

Мисс Кора кивает и улыбается.

— Кто бы тебе это ни сказал, он знал, о чем говорит.

Я не упоминаю о том, что этим «кем-то» была мама Алиссы.

13 глава

Отрывок из «Истории Алиссы Ричардсон»

автор Дэвид Симмонс (стр. 213)

Но никто не был более опустошен решением суда, чем мистер Ричардсон, отец Алиссы.

«Непредумышленное убийство. Этим она отделалась. Легким испугом. Знаете, как по-другому можно обозвать непредумышленное убийство? Ошибка. Несчастный случай. Вот что, по их мнению, произошло с моей малюткой. Они ее не видели. Они не видели синяки по всему ее телу. У нее был фингал под глазом, будто она ввязалась в сраную драку в баре! Она была всего лишь младенцем! Тут не может быть никакой чертовой ошибки! Мою девочку убили! Я хочу, чтобы эта мелкая с*чка гнила в тюрьме до конца своих дней».

— Зачем мы здесь? — спрашиваю я шепотом, поскольку каждый малейший звук эхом раздается в высоких залах здания суда.

— Судья хочет услышать устные прения в поддержку поданного ходатайства, — говорит мисс Кора, не отрывая взгляд от своих документов. Мы сидим на скамье перед гигантским окном. Толстые кучевые облака проплывают по небу, угрожая намочить мои кроссовки и заморозить пальчики ног.

— Но... зачем здесь я?

Она смотрит на меня серьезным взглядом.

— Потому что я хочу, чтобы ты собственными глазами увидела, чему мы противостоим.

Я сглатываю, расправляя свое синее платье под пальто мисс Клэр. Мисс Кора смотрит перед собой отстраненным взглядом. Но она не летает в облаках, она пытается сконцентрироваться. Так что я молчу. Ее волосы спрятаны в тугой пучок. Ничего общего с ее прической на рождественской вечеринке. Чувствую себя особенной, зная, что видела ее такой.

Немного наклоняю голову, чтобы понюхать воротник пальто. Он пахнет ей: апельсинами и маслом какао. Я сама вчера забежала в долларовый магазин, чтобы купить его. Пять долларов и восемьдесят пять центов. Помню, как миссис Ричардсон втирала масло какао в живот, когда там еще сидела Алисса. Мама говорила, что это поможет от растяжек. Мама много знает о беременности. Хотела бы я поговорить с ней об этом. Серьезно не знаю, что творю. И почему она не пришла? Надеюсь, они принимает свои таблетки.

К нам подходит мужчина и, как только он останавливается, я понимаю, кто это. Его лицо раздобрело на десяток килограммов и теперь органично сморится на его здоровенном теле, но седина еще не успела коснуться его блондинистых волос. Он все еще питает страсть к блестящим серебряным костюмам, что делает его похожим на пятицентовую монетку.

— Боже правый, как быстро ты выросла, — говорит он, глядя на мой живот, и хитро улыбается.

Я не шевелюсь. Боюсь, что если сдвинусь хоть на миллиметр, то попытаюсь убить его. Он протягивает руку мисс Коре, и я едва сдерживаюсь от того, чтобы ударить по ней. Не хочу, чтобы он к ней прикасался, даже для рукопожатия.

— Майкл Рабинович. Не думаю, что мы прежде встречались, юная леди.

Она встает, вскидывая бровь.

— Кора Фишер. Много о вас слышала.

Он смеется. Я помню этот смех. Отвратительное громкое хихиканье. Рот открыт, слюни летят во все стороны.

— Уверен, что только хорошее.

Он снова смотрит на меня и улыбается.

— Ну что, по коням, — говорит он, подмигивая мисс Коре. — Увидимся уже там.

Майкл Робинович, известный как мистер Козлиная Морда, тот человек, который усадил меня за решетку.