Теперь я узнаю истинную причину её поступков, и это и есть моя самая главная цель.

— Ты так и не поняла, Зоя, чего я хотела? — улыбнулась Марина, овладев собой. Ненависть не исчезла с её лица, но теперь она надела цивилизованную маску превосходства.

Марина оглянулась по сторонам и, убедившись, что наш столик находится достаточно далеко от чужих ушей, наклонилась ко мне через стол:

— Я просто хотела восстановить справедливость. Твой отец говорил, что в любом случае не оставит меня без поддержки. Он обещал мне, что позаботится, чтобы я ни в чём не нуждалась. А потом это дурацкое завещание! Знаешь же, чем я пожертвовала! И в итоге осталась на улице без средств к существованию. Не знаю, почему он всё оставил тебе, Аркадий никогда тебя не любил, даже больше, стыдился, потому что ты ни капли на него непохожа. По характеру, разумеется.

Марина выплеснула весь заготовленный яд и откинулась на спинку стула. Потом отпила глоток кофе и достала из клатча пачку ментоловых сигарет.

— Я не испытываю к тебе ненависти, не подумай. — продолжила она, затянувшись. — Мне просто было не надо, чтобы ты завела детей. Тогда со временем я бы смогла добиться, чтобы ты сосредоточилась на моих. Мы тебе не чужие и прочая чушь. Я бы нашла слова, но вернула всё мне причитающееся, и даже больше.

Марина горько усмехнулась, смотря куда-то перед собой невидящим взглядом, поднесла сигарету ко рту и выдохнув дым, продолжила, избегая моего взгляда:

— Зачем ты хотела этого разговора, Зоя? Ожидала, что я раскаюсь? Ни капли! И заметь, я не солгала тебе ни разу. Даже твой нынешний хахаль имеет от тебя секреты, ты просто дурочка, Зоя, если веришь ему!

Марина замолчала, довольная собой и раздавила остаток сигареты в пепельнице.

— Конечно, сейчас я уже не смогу и дальше делать вид, что ты мне интересна, но уверена, ты всё же останешься одна, а когда это случится, мои девочки окажутся рядом.

— Ты фантазируешь, Марина, — улыбнулась я совершенно искренне. — Но я благодарна тебе за информацию о Нике и о мотивах твоих поступков. А пришла я сюда не только для того, чтобы тебя послушать.

Марина посмотрела на меня, приподняв бровь, абсолютно уверенная в собственном превосходстве. И в том, что мне нечего ей сказать. Что ж, я уже предвкушала дальнейшее развитие событий, но хотела растянуть удовольствие.

— Знаешь, почему отец лишил тебя наследства? Потому что думал, что ты ему изменяешь, — моя улыбка сделалась ещё шире.

— Что за чушь? Я не изменяла ему, — фыркнула Марина, поморщив носик.

— Нет, я выяснила. Но мне так хотелось, чтобы это оказалось правдой, что в своё время я приложила массу усилий к тому, чтобы опорочить тебя перед отцом. Не веришь? Как хочешь. Но я расскажу тебе всё по порядку.

Я положила локти на стол, презрев этикет, и начала рассказывать. Обстоятельно, мыслями переносясь в то время, когда отец обнаружил мой дневник и уничтожил его.

— Сжёг в камине, а нашёл он его благодаря тебе, это мне и тётя Стеша рассказала, да я и сама сразу поняла, откуда ветер дует. Мне было четырнадцать, и со всем юношеским максимализмом я решила, что тебе не место подле отца. А зная его подозрительность, мне и делать-то почти ничего не пришлось. Прислушивалась к разговорам слуг, пару раз следила за тобой, сделала двусмысленные фото, а потом, будто бы нечаянно забыла собранное досье в первом ящике письменного стола. Отец как раз был не в духе и решил проверить мой дневник, а тут такое.

— Он бы ни за что не поверил этому бреду! — произнесла Марина, нервно теребя вторую сигарету, которую она вынула из пачки, но так и не подкурила.

— Нет, конечно, но начало было положено. Тем более я в этот момент принялась уверять его, что это просто фотографии, и ничего-то двусмысленного в них нет. Да и я это сделала из злости, но сейчас давно не злюсь, и поняла, что всё это липа, которой место в камине. Как и моему дневнику. И чем больше я уверяла, цепляясь за досье, тем больше отец убеждался, что к тебе надо присмотреться.

Я сделала паузу и с наслаждением сделала глоток остывающего капучино. Вспоминать прошлое было не так приятно, как я это показывала, но для Марины это будет хорошим уроком. И пинком под зад.

— Потом я сменила тактику. Помнишь, стала резко набиваться к тебе в подруги? Перестала дерзить, хамить, взялась за ум. Отец спрашивал, как проходят наши дни, а я отвечала ему, что, мол, ездили с тобой в торгушку, выбрали по платью, и ты раскритиковала мой выбор. И, конечно, правильно поступила, да ещё и совет дала женский, как мужчин привлечь, как кавалеров за нос водить, а я и рада слушать. Да и вазу-то мамину хоть и ты разбила, а сказала на меня, так и правильно поступила, потому что я сама подкралась к тебе неожиданно, значит, и вина полностью на мне.

К нам подошла официантка и спросила, будем ли мы заказывать что-то ещё. Марина отрицательно мотнула головой и докрошила сигарету в пепельнице. Я же попросила принести ещё капучино.

— Никогда не поверю, что Аркадий поверил тебе и всерьёз слушал эту клевету? — сделала ещё один заход Марина. Ей всегда надо было раскладывать всё по полочкам.

Я пожала плечами.

— Не поверил, он никому не верил, но зёрна сомнений упали на благодатную почву. Я хотела, чтобы он развёлся с тобой, даже покрывала его измены, надеясь, что отец рано или поздно выберет другую. Неважно кого, главное, не тебя. Ты старалась избавиться от меня, я — от тебя. Это была холодная война, в процессе которой мы делали вид, что всё в порядке. Думаю, отца это устраивало. Он получал информацию о проступках каждой из нас, не прилагая усилий.