— Ладно, оставлю вас пока. Пойду гляну, как там Габриэль. Наверняка тоже еще не ужинал.

— Ты нам уже не понадобишься, — бесцеремонно сказал Вэйд. — Я обо все позабочусь.

— Какая у тебя самоотверженная нянька, — не преминула подколоть Арлин. — Ты хоть бы отдохнул немного.

На нее бросили убийственный взгляд, и подруга поспешила смыться, пока Вэйд не подстегнул какими-нибудь не слишком приличными словами.

— Давай, я покормлю тебя, что ли, — неуверенно сказал напарник, глядя на еду на столике.

— Вообще-то это я для тебя попросила, — смущенно призналась. — Ведь голодный же.

— Я перекусил в закусочной, — сказал он.

— И когда это было? — хмыкнула я.

Он досадливо поморщился.

— Ну вот почему ты так себя не жалеешь? — я сокрушенно вздохнула. — И в отличие от тебя, для меня имеет значение, как ты себя чувствуешь. Так что ешь, пока не остыло.

Поколебавшись, Вэйд все же придвинулся поближе к столику и принялся за еду. Я же ловила себя на том, что на лице появляется умильная улыбка, и безумно хочется протянуть руку и погладить его по голове. Как упрямого ребенка.

Наконец, Вэйд покончил с едой и сказал, что скоро вернется. Понес поднос с пустыми тарелками к госпоже Мидиган. А я вдруг поняла, что он даже к себе заходить не стал, чтобы хотя бы переодеться. Сразу ко мне пошел. Неужели тоже настолько соскучился? Или переживал, как я себя чувствую? Так тепло стало на душе от осознания этого.

Вернулся Вэйд посвежевший и уже переодевшийся в домашнее. Значит, заскочил заодно и к себе душ принять. И теперь опять был готов просидеть со мной всю ночь.

— Иди ко мне, — прошептала, протягивая руку.

Он как-то обреченно вздохнул, но в этот раз возражать не стал. Подошел к кровати и лег рядом. Я привычно устроилась у него под боком и положила руку на мерно вздымающуюся грудь напарника.

— Как у тебя на самом деле день прошел?

— Могло быть и лучше, — слабо улыбнулся он. — В городе невесть что творится. Неизвестно, во что все это выльется. Хорошо хоть Орден Чистоты не стал пользоваться ситуацией. Сидят тихо, как мыши. Видимо, герцог крепко напугал Маграса.

— А от Ангера Сальне что-то слышно? — осторожно спросила.

— От всего открещивается. Впрочем, в этом я склонен ему верить. Его придурковатый сыночек, скорее всего, действовал без ведома папочки. Габриэль участвовал в переговорах и тоже подтвердил мое мнение.

— Ему удалось что-то разузнать по своим каналам про убийство Кайлы Миддрейд?

— Нет, — мрачно сказал Вэйд. — Такое ощущение, что тот или те, кто это сделал, невидимки. Никто о них ничего не знает, не видел и не слышал.

— Если среди них был сильный менталист, вполне мог отвести глаза, — заметила я. — А судя по всему, так и есть. Кайла ведь вышла из кофейни сама и явно не сознавала, что делает. По крайней мере, если верить словам охранника. А ему нет смысла врать.

Вэйд молчал, согласный с моими выводами. Плохо то, что выхода из этого тупика никак не находилось. Хорошо хоть судья пока ждет результатов расследования и не предпринимает самостоятельных действий.

Взгляд Вэйда бесцельно блуждал по комнате, пока не остановился на вазе с цветами, стоящей рядом с зеркалом. Ощутила, как он напрягся. Прежде чем сделал какие-то свои выводы, поспешила сказать:

— А ко мне сегодня Риаган заходил. Поболтали немного.

— Вот как? — сухо откликнулся Вэйд. Попытался подняться с постели, но я уцепилась за него так, что вынужден был остаться рядом.

— Он для меня просто друг, — тихо сказала, приподнявшись и глядя ему прямо в глаза.

Вэйд долго молча смотрел на меня, потом слегка расслабился, и я облегченно опустилась на подушку, опять прижавшись к нему. Но его слова, сказанные минуту спустя, заставили досадливо поморщиться:

— Ты никогда не думала о том, чтобы уехать в эльфийские земли? На родину предков? Для тебя там более подходящее место.

— Позволь мне самой решать, что для меня подходит, — сухо возразила.

— Риаган из влиятельной темно-эльфийской семьи, — будто не услышав меня, продолжил Вэйд, — и если сравнивать с другими его сородичами, выгодно отличается от них. И к тебе неравнодушен.

— Ты меня сейчас ему сватаешь? — я прищурилась, подняв на него лицо. Он смотрел с непонятным выражением, и оно мне совершенно не нравилось. — А теперь послушай меня. Я никому не позволю решать за себя такие вещи. И уж прости, сама буду выбирать, с кем мне быть.