– Да. Знаю.

– Мне пора ложиться, Сэм. Действительно.

– Мне тоже.

Я замерла, а мой палец застыл на кнопке отбоя.

– Ты хочешь сказать, что отсутствовал всю ночь?

– О да. Я вернулся домой всего несколько минут назад.

Эти слова снова заставили меня вздрогнуть.

– На самом деле?

– Ты не единственная, кто иногда с кем-нибудь спит, Грейс.

Это совсем не то, что я хотела бы услышать, хотя и прав жаловаться у меня не было.

– Блондинка.

– Была ли она блондинкой? Я не помню.

– Хочешь утереть мне нос? – недоверчиво спросила я.

– Для тебя имеет какое-то значение, когда я этим занимаюсь? – ответил Сэм. – Тогда задай себе вопрос, почему.

– Ты не просто сумасшедший, ты жалишь, как оса, – застонала я.

– О, то, что я собираюсь сделать, намного приятнее.

Чёрт. Он опять заставил меня рассмеяться, хотя очень скоро смех сменился на скрежет.

– Будь разумным, Сэм. Мне пора спать.

– Мы пообедаем вместе?

– Ты пользуешься моей усталостью. И ты это прекрасно знаешь.

– В этом плане я бесстыжий.

– Я позвоню тебе, – выдохнула наконец я. – Не звони. Если разбудишь, я тебя убью.

– Ты мне позвонишь, – повторил он. – Обещаешь?

– Да, ты, правда, выпустил жало. Я обещаю.

– Я буду ждать.

Я снова почувствовала давление в груди.

– О, Сэм. Не жди слишком долго.

– Ох, Грейс, – прошептал он, – для меня нет ничего лучшего.

– Хорошо, я тебе позвоню.

– Иисус ненавидит лжецов, Грейс.

– Иисус... – закашлялась я. – Я думала, ты еврей.

– Но ты-то не еврейка.

– Я не очень религиозный человек.

– Ладно. Хорошо. Киану ненавидит лжецов.

– Киану? – потребовалось несколько секунд, чтобы заставить мои мозги работать, но, несмотря на усталость, я всё поняла. – Обещаю, – пробормотала я про себя и заснула.

***

Выспаться мне не удалось: зазвонил телефон. Это оказался колл-центр, а не Сэм. В полудрёме я подняла трубку, выслушала сообщение и упала обратно на подушку с мыслью о том, что лучше бы это мне приснилось в кошмарном сне. Тогда бы этот звонок не состоялся.

Звонивший был незнаком, но дрожь в голосе я знала слишком хорошо. Мне не требовалось ничего говорить или задавать ему вопросы: собеседник предоставил всю необходимую информацию. По крайней мере, за это я была благодарна. Дела это не упростило, но процесс пошёл быстрее.

Я быстро приняла душ и оделась, а затем отправилась в фургоне в больницу «Хёрши Мед». На сей раз можно обойтись без Джареда: мне не требовалась помощь, чтобы забрать тело ребёнка.

Они встретили меня в вестибюле больницы – молодая пара, оба приблизительно моего возраста. Горе заставило померкнуть краски на их лицах, но рукопожатие мужчины оказалось твёрдым. Они поинтересовались, можно ли сейчас уладить все формальности, связанные с похоронами их сына.

– Мы не хотим ждать, – пояснил он.

Его жена, стоявшая рядом, молча кивнула. С другими членами семьи делить им нечего, и они желали похоронить сына как можно скорее.

– Это из-за моей жены, – объяснил он, когда та извинилась, чтобы выйти в туалет. – Это нас убивает, понимаете? Мы два дня назад даже не знали, что он болен. Мы должны его...

Мужчина задыхался от слов, и, хотя в его глазах сверкали слёзы, он не плакал.

– Я понимаю, – произнесла я и легко коснулась его плеча, обтянутого флисовой курткой.

Он на мгновение прикрыл глаза, но быстро взял себя в руки.

– Я должен быть сильным для неё, – пробормотал он.

Он говорил со мной, но слова предназначались для него самого.

Когда его жена вернулась, потребовалось всего полчаса и несколько звонков, чтобы обсудить детали траурной ночи и похорон на следующий день. Начальник кладбища не очень радовался тому, что похороны должны состояться в воскресенье. Когда я объяснила ему необходимость, он на мгновение замолк, а затем согласился.

Женщина отдала мне одежду в бумажном пакете. Я оставила скорбящих супругов в холле, а сама отправилась в морг, чтобы забрать их сына. Мне приходилось совершать сотни подобных поездок, и я довольно безразлично относилась к трупам, но этот случай особый. Никогда раньше не приходилось забирать ребёнка из морга. Случалось, забирала подростков или молодых людей, но ребёнка – никогда. Он умер в четырёхлетнем возрасте от внезапной необъяснимой лихорадки, вызванной особо тяжёлым вирусом летнего гриппа.