Эл развернулся и пошел к дому, а Бэйби направился к машине, достал брелок, щелкнул кнопкой отключения сигнализации, открыл дверь и замер в нерешительности. Он повернулся и снова посмотрел на дом, на зеленую лужайку перед ним – все это, обрамленное пред его взглядом ветвями растущих по краям дороги деревьев, складывалось в идеальную, райскую картину. И все же этого было недостаточно для счастья. Сравнивая себя с родителями, Бэбилон чувствовал себя обделенным, незавершенным существом, неспособным полюбить. Он кинул взгляд в небо и вдруг, неожиданно для себя, мысленно закричал:

– Ты, там! Если ты вообще есть! Помоги мне, черт побери! Я тоже имею право быть счастливым, я же ничуть не хуже собственных родителей! Если ты действительно всесилен, как о тебе говорят, сделай так, чтобы рядом со мной появился кто-то, кто идеально подходит мне! Настолько идеально, что секс престанет казаться отвратительным!

Еще несколько секунд он смотрел в небо, но оно по-прежнему оставалось чистым, ясным, безоблачным и молчаливым. Бэбилон покачал головой, сел на место водителя и с силой захлопнул дверцу автомобиля. Он вытянул вперед ноги, откинул голову на спинку сидения и на полную мощность врубил радио – можно было позволить себе громкую музыку, в машине была отличная звукоизоляция. Закинув руки за голову и закрыв глаза, он начал тихо подпевать игравшему хиту – победителю мировой десятки. В его сознании проносились непонятные образы, как всегда бывает после того, как смотришь на яркое солнце.

Тем временем на улице совершенно ясное безоблачное небо внезапно озарилось вспышкой молнии, а несколько секунд спустя, оглушительно, как салют в новогоднюю ночь, прогремел гром.

***

Бекка, которая полчаса назад заснула, положив голову на рабочий стол, вздрогнула и открыла глаза. Она резко подскочила и выглянула в коридор, чтобы посмотреть в окно – на небе не было ни облачка. Должно быть, гром ей действительно просто приснился, что не удивительно – она не спала всю ночь, размышляя о предстоящем разговоре с Гретхен. Уже несколько часов – с того момента, как она пришла на работу, – Бекка сидела в своем отсеке, убеждая себя, что поговорить необходимо. Всего лишь выразить сожаление по поводу своих недочетов, предложить обсудить эту проблему подробнее в менее официальной обстановке, например, за столиком кафе в пятницу на вечеринке компании. Все было продумано, мысленно отрепетировано, и, по сути, довольно просто, но так отвратительно, что Бекку почти тошнило. Она достала зеркальце, посмотрела на свое заспанное бледное лицо и воодушевила себя тем, что, увидев такое, Гретхен наверняка от нее откажется. Вздохнув и сжав кулаки для бодрости духа, Бекка направилась к начальнице женского отдела.

***

Бэбилон в который уже раз мысленно дал себе подзатыльник за то, что сболтнул эту глупость – сказал, что пойдет на вечеринку в честь юбилея «Food Fusion». В пятницу сотрудников отпустили с работы сразу же после ланча – предполагалось, что все будут усиленно готовиться к празднованию. Бэбилон решил использовать освободившееся время для того, чтобы съездить к Джону Хелльсу – это, в своем роде, тоже можно было назвать подготовкой к вечеринке.

Джон, как всегда, сидел в Лабораториях, и Бэйби пришлось простоять у входа в помпезное здание «Hells’ gadgets inc.» минут пять.

– Слушай, ты вообще в курсе, что у тебя имеется персональник? Я до тебя уже сто лет дозваниваюсь, а ты никак не изволишь ответить, – возмутился Бэйби, когда, наконец, услышал в наушнике вялое «алло» Джона. – Твои монстры на охране как обычно меня не пускают.

– Они просто так никого не пускают. Они даже меня не пустят, если я без удостоверения приду, – небрежно ответил Джон.

– Ага, теперь понятно, почему ты все время на работе сидишь, наверняка посеял давно свое удостоверение, вот и боишься выходить, старый склеротик.

– Поговори мне еще, – усмехнулся Джон. – Я тут занимаюсь гениальными изобретениями, если ты не в курсе. Типа, спасаю мир.

– От кого спасаешь, от своей блистательной персоны? Боишься, мир не выдержит великолепия, если ты изволишь выползти из своей мрачной пещеры?

– Хватит умничать, давай заходи.

– Куда? В объятия к твоим гориллам?

– Нет, блин, в защитное стекло своей милой мордашкой влепись! Звоню я гориллам, звоню! То есть, тьфу, охране звоню, придурок, из-за тебя слова путаю! Заходи уже! – Джон отключился, и Бэйби подошел к прозрачным дверям, за которыми виднелись мрачные лица охранников. Первая пара стеклянных дверей открылась, но пульт охраны находился за второй.

– Положите руку на экран, – отстраненный, почти металлический голос секьюрити звучал отталкивающе. Иногда, слыша этот голос, Бэбилон задавался вопросом: уж не начал ли Джон потихоньку собирать киборгов, в нарушение международной конвенции две тысячи шестьдесят седьмого о запрете создания электронных существ с интеллектом, близким к человеческому. Его рука тем временем привычно легла на сенсорную панель второй двери.

– Бэбилон Александр Элвис МакГиллис, – приятным звонким компьютерным голосом провозгласила система.

– Проходите, – охранник нажал что-то на своей панели, и двери из обманчиво-тонкого, но суперпрочного стекла разъехались перед Бэйби.

– Добрый день! – вежливо улыбнулся он охранникам – он всегда это делал из чисто мальчишеского упрямства, каждый раз надеясь увидеть хоть какой-то отклик на каменных лицах. Но фокус никогда не удавался – лица оставались неизменно ровными, бесстрастными, дружелюбными, как закрытый сейф.

– Мистер Хелльс ожидает вас на пятьдесят девятом этаже, – все так же металлически пояснил-предупредил охранник.