– Глупости! Ты хотела работать здесь с тех пор, как поступила в колледж! Кроме того, куда ты пойдешь? Ты же знаешь – ни одна другая корпорация тебя не примет, чужаки никому не нужны.

Бекка понимала – Николь права. Действительно, только сумасшедший мог поверить в то, что одна корпорация примет на работу кого-то, кто раньше работал в другой – любой отдел по борьбе с промышленным шпионажем закроет вопрос уже на стадии подачи резюме. Можно было поменять работу внутри своей корпорации, но перейти в другую… Легче переехать на Луну (к тому же, там давали компенсацию за вредные условия жизни). Лишиться работы в своей корпорации означало лишиться ее до конца дней своих.

– Так что прекрати нести бред, – подытожила Николь. – Вечером у тебя все обсудим. Счастливо.

– Пока, – шмыгнула носом Бекка. Несколько минут она тупо пялилась в серую стену перегородки, слушая в наушниках «All you need is love».

Никто из друзей Бекки не понимал ее увлечения всеми (во всяком случае, женщинами) давно забытой мужской группой. Конечно, общепринятым был постулат «Искусство не имеет гендерных границ», но все же… Это было странно. Бекка и сама не знала, почему эти простые мелодии были ей милее, чем модные динамичные ритмы.

Впервые она услышала «Великую Четверку» в одиннадцать, на школьной экскурсии в библиотеку. Книги показались ей пыльными и скучными, и она улизнула в аудиосекцию. Там было гораздо интереснее: магнитофонные ленты, от огромных катушек до маленьких кассет, переливающиеся радугой CD-диски и огромные черные виниловые пластинки. Ей повезло, что на стене висела инструкция с картинками, иначе она никогда не поняла бы, как работает этот монстр – проигрыватель.

Обложки пластинок были довольно скучными: не движущиеся слайды или хотя бы объемные снимки, а застывшие плоские портреты. И как можно разглядеть внешность человека по таким странным фотографиям, когда камера не поворачивается вокруг объекта съемки, не дает возможности рассмотреть его? Единственное, что заинтересовало Бекку – рисованная, похожая на мультик обложка, правда, тоже на удивление плоская и неподвижная. Музыка заворожила Бекку. Она просидела в непривычно огромных (даже по сравнению с самыми модными современными макси) наушниках весь день.

Ее хватились только вечером, когда ма Саманта пришла в школу и обнаружила, что дочери нет. Одноклассницы рассказывали потом, что миссис Фостер-Беннет орала так, что ее прекрасно слышали этажом выше и этажом ниже, и что она едва не задушила молоденькую мисс Честертон, пока та лепетала в свое оправдание – «у меня их было триста человек, все с карточками, она не могла остаться в метро» и тому подобные глупости.

Когда ма Саманта ворвалась в библиотеку, там уже почти все залы закрыли. Она с боем заставила охранника включить теплорадар – он-то и показал наличие в аудиозале человекоподобного существа. Это было так необычно – обнаружить кого-то в библиотеке в столь поздний час, что секьюрити не пользовались половиной защитных систем.

А Бекка тем временем отыскала все пластинки с заветной надписью «The Beatles» и прослушала их на несколько раз…

От матерей, конечно, здорово влетело. Сэм по своему обыкновению истерично кричала, радостно обнимая дочь, и одновременно отчитывала ее на все лады. Зато подъехавшая к библиотеке Стелла, поджала губы, не удостаивая Бекку ни словом (как это было всегда, если она сердилась). Ее молчание длилось неделю.

Бекке это было безразлично (ну-у, почти). Через свой персональник она узнала все, что хотела знать об этом чудесном явлении – «Битлз», скачала множество их песен. Честно говоря, она почти влюбилась в них, но ей вовремя объяснили, что такие чувства вряд ли приемлемы – ведь «Битлз» были мужчинами. Не следует путать восхищение высоким искусством музыки с низменными первобытными инстинктами. Пришлось с этим смириться, но перестать любить их музыку Бекка так и не смогла.

«All you need is love, love! Love is all you need!..»

– Черт! – Бекка резким движением сдернула наушники и бросила их на стол. – Это последнее, что мне сейчас нужно! – обиженно заявила она персональнику. Действительно, если говорить о любви в жизни Бекки, то она в последнее время била через край, причем преимущественно Бекке по голове: нежные чувства начальницы женской части Отдела идей, Гретхен, не давали Бекке жить спокойно. Гретхен была пышнотелой брюнеткой со страстно горящими черными глазами и маленькими пухлыми, как у пупса, ладошками. Она начала демонстрировать Бекке свое «особое расположение» с момента появления последней в корпорации. Это не были навязчивые знаки внимания, не то, что можно было бы предъявить Отделу по борьбе с сексуальными домогательствами, всего лишь намеки, достаточно явные, чтобы догадаться. И Бекка догадалась, однако, оставалась глуха и слепа ко всем проявлениям симпатии со стороны Гретхен.

Несколько раз попытавшись построить так называемые «серьезные отношения», даже прожив с одной милой девушкой больше года, Бекка поняла, что ни секс, ни семейная жизнь радости ей не приносят. Она надеялась, что Гретхен поймет и отстанет. Гретхен, возможно что-то поняла, но, видимо, очень по-своему, поскольку не отстала. Вместо этого она принялась придираться к Бекке по любому возможному поводу, а найти повод придраться к креативщику легче легкого – вдохновение не приходит по заказу. Разумеется, иногда случалось так, что Бекка выполняла долгосрочный проект быстрее, чем сверхсрочный, но разве можно заставить мозг думать о вкусовых качествах нового батончика, когда в голове сами собой складываются этапы раскрутки сока? Гретхен, без сомнения, понимала это, но формально она была права, выстраивая для своих подчиненных очередность исполнения заказов. Положение Бекки с каждым днем становилось все более шатким.

– Уступи, – убеждала Николь – лучшая подруга Бекки со времен учебы в колледже. Их дружба началась с флирта, но, оказавшись в постели, они быстро поняли, что совершенно друг другу не подходят – Бекке нравились нежность и забота, Николь предпочитала дикий необузданный, порой даже травмоопасный секс. Сначала, после неудачного опыта, они стыдились и избегали друг друга. Но, оказавшись в одной группе по подготовке практического задания, поняли, что испытывают взаимную симпатию, которая ничего общего с сексом не имеет. С тех пор они стали подругами и все проблемы и радости делили пополам. Вот и тема «Что делать с Гретхен» обсуждалась, наверное, не меньше тысячи раз.