Шрифт:
— Да! И чуть не забыл. Это тебе. Захватил по пути.
И он положил на книжную полку прямоугольник в золотистой фольге, от которого поплыл тонкий аромат шоколада с апельсинами.
Хлопнула дверь.
Я вскочила, схватила шоколад и вгрызлась в него в досаде. Кусала большими кусками, почти не ощущая вкуса. Нет, всё-таки что-то тёмно-ведьминское во мне определённо есть! Захотелось убить синеглазого гада. Ну как можно было так просто уйти!
Доев шоколад, я плюхнулась животом на диван. Поворочалась, радуясь его мягкости. Потом ещё долго лежала и пялилась в потолок. Мысли кружились в круговерти, которая никак не желала останавливаться.
В конце концов, я поняла, что уснуть никакой возможности нет. Даже в такой замечательной комнате и после такой замечательной плитки шоколада. Нет — после неё стало только хуже! Потому что я вспомнила, как он кормил меня шоколадом, и наш безумный поцелуй со вкусом новогодней сладости на губах. Это воспоминание окончательно вывело меня из себя, и я вскочила.
Понятия не имею, как найду комнату своего Инквизитора в такой огромной крепости. Ведьмовское чутьё поможет! По запаху шоколада, в конце концов. Приподняла одной рукой подол длинного платья, на цыпочках подкралась и осторожно распахнула скрипучую дверь…
— Ой.
Родерик Алантер собственной высокородной персоной торчал в коридоре, небрежно опершись локтями на подоконник, и смотрел в постепенно светлеющее небо. Услышав меня, медленно выпрямился и обернулся. На нём вместо чёрной Инквизиторской куртки была синяя сорочка со шнуровкой на груди, удивительно подходившая по цвету глазам. Серебристая вышивка внизу — наверняка мамиными руками. Ужасно непривычно было видеть его в чём-то, кроме чёрного. Как будто другой человек… хотя нет, всё тот же. Самый любимый на свете.
Глава 20
Я рванула с места и упала в заботливо приготовленные объятья.
— Моя неправильная ведьма так и не смогла заснуть? — проговорил Родерик вкрадчиво, смыкая кольцо рук за моей спиной и лаская лицо взглядом.
— Ага. Как и мой неправильный Инквизитор.
— И почему, позволь поинтересоваться? — он отвёл прядь волос, упавшую мне на лицо, и осторожно заправил её за ухо. А у меня от этого простого жеста внутри словно искры высекли, и они побежали в пляс по всему телу, как магические огоньки, которые я любила зажигать на своих новогодних ёлочках.
— Я лежала и думала… а ведь кое-какие вредные личности так и не рассказали мне, что это за третий пункт Кодекса Инквизиторов! И какие там есть ещё пункты. А ты же знаешь — я ужасно любопытная! Поняла, что умру от любопытства, если не расспрошу тебя как следует, не дожидаясь утра.
Мой синеглазый хмыкнул.
— В Кодексе Инквизиторов только три пункта и есть.
— И? — поторопила я этого садиста, когда он вздумал сделать интригующую паузу. Нет, они там у себя точно экзамен какой-то сдавали по части изощрённых пыток при устройстве на работу!
— Пункт первый — «Никогда не верь ведьме»…
Огни, что пляшут в синем как ночь взгляде — всё ближе… всё крепче прижимают сильные руки, всё прерывистее дыхание и громче стук моего сердца в каждой клетке тела.
— Пункт второй — «Никогда не целуй ведьму»…
Мучительно медленное сближение — до покалывания на коже, до трепещущих нервов, до обнажённой души.
— Пункт третий — «Никогда не влюбляйся в ведьму». И ты была права, Эби — нужно совсем не много времени, чтобы понять.
Этот поцелуй совсем другой — они вообще почему-то каждый раз разные.
Похож на раскалённый уголь, который мы пытаемся удержать голыми руками.
— Зачем вообще понадобилось уходить, не понимаю… — шепчу, задыхаясь, пока он путается пальцами в моих волосах, сжимает затылок, и я подставляю шею нетерпеливым губам.
— Не хотел на тебя давить… Не хотел, чтобы ты думала, что обязана…
— Но можно же просто поцеловаться? А в комнате удобнее… — с надеждой заглядываю в любимые глаза и ловлю там отблески того же пламени, в котором сгораю сама. Небо за окном светлеет так медленно… наша бесконечная ночь ещё не закончилась. До зимнего неторопливого рассвета ещё так далеко.
— Можно просто поцеловаться, — соглашается любимый, ногой толкая дверь и занося меня обратно.
Сначала мы чуть не свалили книжный шкаф.
Потом я каким-то образом подожгла край гобелена. Ведьмовская магия… неустойчива и подвержена эмоциям. Но когда жених — маг, это очень удобно. Одним быстрым движением руки он заморозил огонь и синие сосульки повисли на полотне.
— Ну или как пойдет, — пробормотала я, когда почувствовала под лопатками мягкие подушки дивана.
— Или как пойдёт… — согласился жених. Он у меня вообще, кажется, покладистый.