Голос его прозвучал довольно безжизненно.

– Странное дело, доктор Честер, - произнес инспектор Хемингуэй.
– Мне почему-то кажется, что вы со мной не столь откровенны, как хотелось бы.

– Очень жаль, - сухо ответил доктор, - но больше помочь вам я не в силах. Я не входил в число друзей Картера.

Он повернулся к столу, чтобы забрать свой чемоданчик, но не успел покинуть дом, как впорхнула Вики, по пятам за которой следовал Хью Диринг.

– Ой, приветик!
– пропела Вики, слегка удивленная тем, что увидела инспектора.
– Здравствуйте, Морис! Как дела у Эрминтруды?

– Не очень хорошо, - мрачно ответил доктор.
– И тебе бы стоило это знать.

– Ой, бедняжка, боюсь, что до завершения всей этой истории она так и не придет в себя. А почему вы не приехали на дознание? Скучища, правда, была жуткая.

– Я не видел, чтобы это имело ко мне хоть какое-то отношение, - сухо ответил доктолр Честер.

Кивнув инспектору Хемингуэю, он напомнил Вики, чтобы мать никто не беспокоил, и вышел из дома.

– Чего это Морис так окрысился?
– недоуменно спросила Вики.
– Это вы его разозлили, инспектор? Кстати, а что вы тут вообще делаете? Или вы все равно мне не скажете?

– Нет, никакой тайны здесь нет, - ответил Хемингуэй.
– Я только пытаюсь, без особых, впрочем, успехов, выяснить, кто мог вынести из дома роковую винтовку. К сожалению, помощи мне ждать не приходится.

– О, тогда я вам помогу!
– вскричала Вики.
– Хотя винтовку мог взять кто угодно.

– Это меня мало куда приведет, - вздохнул инспектор.

– Например, я могла, - предложила Вики.
– Причем запросто. Правда, мне никогда не доводилось стрелять из такой, поэтому вряд ли я смогла бы уложить из нее своего отчима.

– Скажите мне, мисс, - внезапно произнес инспектор Хемингуэй, - где именно вы находились, когда услышали выстрел?

– О, да прямо за излучиной речушки! Причем я никого не видела и не слышала, а мой пес не только не лаял, но даже не казался настороженным! Впрочем, должна ли я снова все это повторять?

– А вам не показалось странным, что кто-то стреляет поблизости?

– Нет, хотя, откровенно говоря, я об этом и не задумывалась. Здесь ведь частенько постреливают. Мало ли, может мистер Уайт или еще кто зайчишку уложил.

– А мост вы видели?

– Нет, из-за излучины его не видно. Я, между прочим, это вам уже говорила. Потом я поднялась на холм по одной из тропинок и лишь тогда, услышав крики Джанет, поняла, что что-то случилось. Только я ума не приложу, почему вы меня расспрашиваете, когда прямо под носом у вас князь, по которому уж явно веревка плачет! А ведь ему умыкнуть ружье ровным счетом никакого труда не составило бы!

– Но только не в воскресенье, - веско заметила Мэри, выходя из гостиной.

– Мэри, душенька, ты что, хочешь меня на эшафот отправить? укоризненно вопросила Вики.

– Нет, конечно, но я всегда выступаю за справедливость, а я сама видела князя в воскресенье, когда он покидал дом.

– Ну и что из этого?
– фыркнула Вики.
– Он мог замыслить злодеяние заранее. Еще в субботу.

– А он в субботу заходил в оружейную?
– спросил вдруг Хью.

– Конечно. Я бы ничуть не удивилась, узнав, что он слямзил ружье ночью, а потом где-нибудь его припрятал. Да, наверняка именно так и случилось!

– Извините, мисс, что позволяю себе вмешаться, - осторожно произнес инспектор Хемингуэй, - но, прежде чем вы окончательно сравняете своего иноземного аристократа с грязью, хочу напомнить, что мистер Уайт пригласил к себе в гости мистера Картера лишь в воскресенье утром.

– Подумаешь!
– поморщилась Вики.
– Алексис вполне мог припрятать ружьецо и заранее, выжидая удобного случая. Ведь рано или поздно мой отчим все равно отправился бы на прогулку.

Это было чересчур даже для ушей ко всему привычного инспектора Хемингуэя, и он огляделся по сторонам, ища глазами свою шляпу. Мэри сказала:

– Как тебе не стыдно, Вики! Нельзя же быть такой безответственной! За такое ведь и поплатиться можно.

– Правда?
– восхитилась Вики.
– Может, меня за клевету привлекут?

– Вот видишь, что ты натворила!
– покачал головой Хью, глядя на Мэри.
– Нет, Вики, даже и не надейся! И не пытайся вообразить себя в роли Юной свидетельницы, глядя на которую, судьи обливаются слезами жалости и сочувствия.

– По-моему, вы с ней одного поля ягоды, - с неожиданной резкостью произнес инспектор Хемингуэй и оставил их.