Бричка неторопливо катилась по нешироким улицам, давая возможность седокам полюбоваться городком. Последний весенний месяц близился к завершению, и во всех уютных двориках буйствовала зацветающая сирень, осыпали на землю лепестки яблони, и умопомрачительно пахло отцветающей черемухой. Апрелия скользила взглядом по выглядывающей из — за кованной решетки зелени, по черепичным крышам домов, по встречным открытым и закрытым коляскам, и думала о том, как будет смотреться этот пейзаж на очередном полотне, вышитом дорогим каенским бисером и полудрагоценными камнями. А потом надо будет подобрать бисер, и вышить картину, где главным действующим лицом станет Браска, зеленоватые воды которой то и дело мелькали в просветах между домов.

Граф Тариэл искоса поглядывал на супругу, мучительно пытаясь угадать: о чем с таким безмятежным видом может размышлять его жена? О красоте Браска? Полноте — разве может женщина оценить пейзаж? Весь его опыт подсказывал, что женщины оценивают лишь красоту и стоимость украшений, нарядов, и часами могут разговаривать об уместности бантика на шляпке или броши на изящной туфельке. А может быть, она размышляет о свидании с поклонником? Зачем-то она захотела поехать в город, и собралась буквально за двадцать минут. Как — будто у нее все давно было приготовлено к поездке, надо было просто взять баул и прихватить ребенка со служанками. Не являются ли модные лавки всего лишь предлогом? И почему ему, графу Тариэлу Тарскому, так невыносимо думать о возможном сопернике? А еще у супруги, кажется, хранится немало тайн в хорошенькой головке, прикрытой от ярких солнечных лучей изящной шляпкой с букетиком каких-то цветов. В цветах граф разбирался плохо. Именно эти были бледно — голубыми, в тон платья с вырезом каре и рукавами — фонариками. Платье удивительно подходило Апрелии, добавляя глазам голубизны. Сейчас её глаза были похожи на ту искру, сорвавшуюся с её пальцев в первый день… Да и утренний поцелуй, избавивший его от совершенно не нужного синяка на лбу…

— Леди Апрелия, как вы смотрите на то, чтобы посетить леди Силлу, директрису Школы талантливых детей? — отважился он задать вопрос. Жена сморгнула, возвращаясь из своих мечтаний, улыбнулась светло.

— Вы считаете, что мне нужно с ней встретиться, ваше сиятельство?

— Да, — твердо сказал граф. — Возможно, вы имеете зачатки магического дара, тогда вам надо его развивать. Мой дед рассказывал, что пренебрежение таким занятиями может привести к печальным последствиям.

— Я думала об этом, — кивнула супруга. — Не хочется, знаете ли, печальных последствий ни для себя, ни для других.

— Хорошо, тогда я сегодня же пошлю леди Силле просьбу о встрече. Видите ли, мой дед был хорошо с ней знаком, и она всегда относилась ко мне по — дружески.

— Как скажете, мой лорд, как скажете… Вот мы и прибыли по адресу. Господин Гери, остановите здесь, пожалуйста.

Бричка остановилась, и Апрелия легко спрыгнула на землю, не дожидаясь поддержки супруга. Приняла на руки виконта, что-то шепнула ему в розовое ушко, улыбнулась графу, и чуть не в припрыжку побежала по мощеной подъездной дорожке к узорчатой кованой калитке. Достала из сумочки большой ключ, вставила в замочную скважину. Калитка со звоном распахнулась, явив уютный дворик, наполненный зеленью и цветами. Пожилая, но еще крепкая старушка спустилась навстречу по свежеокрашенным ступенькам.

— Нянюшка! Здравствуй!

И Апрелия, оставив на секунду руку малыша, крепко обняла старушку.

— Знакомься, нянюшка — это мой подопечный, виконт Артур Тарский. Артур, а это моя нянюшка, Талия. Она живет в моем доме вместе со своим мужем. Он исполняет обязанности сторожа, садовника и истопника. Нянюшка, где же дядюшка Верт? Я так соскучилась!

Да погоди ты, стрекоза, — ворчливо отозвалась нянюшка. — Я чего-то не поняла. Ты подалась в воспитательницы, что ли? Дома тебя все ж таки достали?

Апрелия рассмеялась звонко — Тариэл раньше не слышал от нее такого беспечного и веселого смеха.

— Да нет же, няня! Меня просто выдали замуж. За графа Тариэла Тарского. Вот, познакомься! Мой муж, его сиятельство Тариэл Тарский. А это его сын, виконт Артур. А там, за калиткой — наш управляющий, господин Гери. Коня привязывает. Так где дядюшка Верт? Пусть он займется нашим выездом.

— Иду, иду, красавица! — отозвался откуда-то из глубины сада старческий надтреснутый тенорок. — Талия, что ж ты хозяйку-то на пороге держишь?

— И вправду, чего это я? — всплеснула руками старушка и проворно засеменила по ступенькам в дом. — Проходите, проходите, ваше сиятельство. Уж простите — не ждали, не чаяли… Чайку — не угодно ли?

— Нянюшка, а пошли-ка кого-нибудь к батюшке: не сможет ли он заехать сюда, пока наше сиятельство отбыл по делам?

Мы сидели с нянюшкой вдвоем в маленькой гостиной: дядюшка Верт, весело что-то приговаривая, увел виконта с собой: показать мальчишке только что вылупившихся цыплят и гусят. Кажется, там еще и крольчата стали из гнезда высовывать подвижные носишки. Устроит мне виконт допрос перед сном, как пить дать…

Нянюшка отложила в сторону расписную деревянную коробочку с кубиками — достала для малыша — и посмотрела на меня строгим взглядом.

— А сама почто не доедешь? Или и тебе зазорно с родителем — купцом общаться?

— Не в этом дело, нянюшка! Батюшку я люблю, и встречаться с ним так или иначе буду, пусть меня хоть королевой сделают. Не хочу пока ссоры провоцировать. И так лада нет. А его сиятельство запретил мне в родительский дом ехать.

— Вот ведь говорила я бабке твоей — не выйдет из такого брака путя, так ведь нет! Уперлась, покойница, руками — ногами. Дескать, у Апрелии все шанцы есть былую славу роду вернуть. А на што она, та слава, ежели от рода только ты одна и осталась? Вышла бы замуж за доброго парня, детей нарожала, дом вела, как полагается. Тут тебе и счастье.