— Не возражаешь, если я посижу в доме и понаблюдаю за тобой?

— Я смогу отказаться?

Она улыбается. Мило. Вежливо. Осторожно кивает на мой ответ.

— Я не нравлюсь тебе. Почему?

— Мне многие не нравятся, не принимай на свой счет. Среди вампиров таких больше.

Она вешает сумочку на ручку двери и делает несколько шагов ко мне. Я судорожно вздыхаю, отворачиваясь. Тут у всех свое мнение и каждый творит что хочет! Если попросить послушать, то уйдут прочь; если уйти, то обязательно останутся.

— В той кофейне очень скучно днем. Народу нет и пялиться особо не на кого.

Она присаживается рядом со мной, но только прямо на газон, не заботясь о чистоте вещей.

— Это обязательно?

Я рассматриваю миниатюрный набор садовника, покручивая в руках острую лопатку.

— Пялиться? Да! — отвечает она спокойным уверенным в себе тоном.

Женщина поднимает садовое оружие непонятного для меня назначения, крутит его и откладывает в сторону.

— Так можно хоть как-то скоротать день.

— Можно прогуляться? В парке тоже есть люди.

Она поспешно качает головой, погружая лопатку в землю, вытаскивая порцию земли, прорезав верхний слой травы и корней.

— Ты ведь садить что-то собралась?

О-да! Я показываю на пакетики с луковицами цветов валяющиеся неподалеку. Вампир следит за моим взглядом, кривит губами, но потом делает такой вид «ну ладно!».

— Чудесное занятие она тебе придумала.

— Не она. Я сама. Мне нужно заниматься чем-то. Иначе, я сойду с ума.

— Чтение?

— Нам придется переехать в библиотеку. Она обещала купить что-то познавательное. Так что насчет парка?

Женщина делает еще одну лунку, разбивая ком земли, а я рассматриваю ее идеальный профиль, такую же идеальную кожу и блестящие волосы, что собраны в небрежный пучок.

— Они бегают, понимаешь? Кто-то гуляет с собаками и детьми. Животные понимают кто я, а дети не доверяют. Погнаться за человеком я могу, но не хочу напугать.

Я улыбаюсь, живо представляя как женщина бросается из стороны в сторону, пытаясь преследовать то одного, то другого, а они будут разбегаться при этом.

— Будет странно, если при этом буду заглядывать в лицо. Да и что я там увижу?

Вампир говорит очень серьезно, но, когда она поворачивается ко мне я вижу, что она смеется и о, чудо! Как ее глаза меняют цвет, делаясь канареечно-желтыми.

— Вот тебе смешно, а как будет это смотреться со стороны?

Я задыхаюсь от смеха и тут же пугаюсь, ощутив покалывание в боку и неожиданно резко сократившиеся мышцы таза.

— Думаю, я буду хохотать, если застану это на прогулке, — говорю я серьезно, восстанавливая дыхание.

— Ну, это ты. Все в порядке?

— Да.

— Я имею ввиду его.

Она кивает мне на живот, а я знаете ли посылаю к черту всю свою неприязнь. Она назвала ребенка, как живое существо, а не как непонятно что. Я считала, что все присутствующие в том зале отнеслись ко мне с предубеждением.

— Да. Еще рано.

У нее сомневающийся вид, она оставляет лопатку в земле и поднимается, протягивая мне руку.

— Пойдем. Ты присядешь вон в то кресло.

Она показывает глазами на садовую мебель, и я соглашаюсь. Не хватало только начать рожать!

— Всему свое время. Я так считаю. Но тебе и правда нужно повременить.

Она обращается не ко мне

, а к моему животу, спрашивает: «можно?» Она медлит, дотрагиваясь до моего живота. Она такая холодная. Это удивительно. Раф горячий, а она словно мраморная статуя. Рыбке не нравится холодное прикосновение, и она тут же пинает ее, чем нисколько не огорчает вампира. Девушка-город только весело хмыкает на это.

— В наших рядах ожидается пополнение на одну восхитительную маленькую леди с бойким и вредным характером. Не так ли?

Я улыбаюсь. О, да! Я думаю, что Анна будет именно такой.

— Почему леди? — переспрашиваю я, неизвестно по какой причине уцепившись именно за это слово.

Керри жмет плечами, устанавливая рядом со мной второе кресло.

— Рафаэль говорил, что ты ждешь девочку.

Настроение быстро портиться. Я хочу, чтобы она ушла. Я хочу, чтобы он остался там навсегда.

— Жаль, что обратно нельзя будет вернуться тем же способом, — тянет Кросби, оглядываясь на поднимающийся дым от разбившихся самолетов.