— Но все же, почему ты так отреагировала бурно на мое призвание? Ты так не хотела за меня замуж? Это было обидно, Ирина, — Хаул все-таки вернул разговор в это русло. Видимо, его и, правда, задело мое возмущение. Здесь я ощущала свою вину. Сдержанней мне нужно быть.

— Хотела, Хаул, — тихо прошептала я, придвинувшись к мужчине и приподняв голову, чтобы дотянуться до его уха, — но я не люблю, когда мне врут. Обманывают там, где можно было сказать правду. Я ведь действительно поверила в помолвку. Уже планы построила: год встречаемся, привыкаем друг к другу, потом брак. У нас, в моем мире, так, как у вас, дела не делаются. Я все еще живу законами своего мира. Сложно мне отбросить разом почти три десятка лет жизни и быстро адаптироваться к вашей реальности. Поэтому, Хаул, я прошу — не делай так больше. Я все пойму, ты мне не безразличен и мне очень жаль, что я расстроила тебя. Я не хотела. И здесь устраивать разборки не стоило. Но твоё признание, как снег на голову летним днем. Это было неожиданностью. Полной.

— Я не буду больше умалчивать о чем-либо, я обещаю, — тихо шепнул Хаул и поцеловал меня, не заботясь о том, что на нас уже откровенно пялилась половина присутствующих. — Свидание в силе?

— Конечно! С тобой хоть на край света. Но сейчас мы привлекаем к себе много внимания, — тихо выдохнула я и попыталась сесть ровно.

— И что с того? Я храмовник. Мне вообще дела нет до их возни. Я здесь, чтобы контролировать их работу, а не заглядывать им в глазки. Ты моя жена и вообще вне досягаемости. Хоть на столе тут спляши, вякнуть не посмеют. К тому же, твоя специальность относится в первую очередь к специальностям "Целительство" и " Некромантия", а это опять-таки моё поле деятельности. Мы не шумим, не позволяем себе грубых вольностей. Так что пусть уткнуться вперед и не крутят головами.

В голосе Хаула слышался лед и пренебрежение. Словно мы о тараканах беседу вели.

— Ты так ненавидишь их, — подметила я.

— Не всех, но большинство. Снобы. Ничего не представляющие собой людишки, занимающие эти места не за собственные заслуги, а только потому что посчастливилось родиться аристократом, — в словах Хаула было достаточно яда, чтобы кого-нибудь словесно убить.

— Знаешь, ненависть — это плохо. Уверена, среди них есть и достойные люди, — проговорив эту фразу, я осмотрелась, но, признаться, никого хоть немного внушающего доверия не увидела. Хотя, на втором ряду с самого края сидел профессор Шау. Вот он как раз и яркий пример того, что не стоит всех под одну гребенку чесать.

— А ты знаешь, что Нарт Шау посватался к Марике? — поинтересовалась я. — А он ведь тоже аристократ.

— Да, — Хаул отыскал взглядом объект обсуждения, — я с самого начала сказал, что есть и те, кто понимает сложившуюся ситуацию и выступает на стороне храмовников против императорской службы выявления одаренных. Нарт наш верный союзник. Я несколько лет воевал рядом с ним: бывало и душу его в теле удерживал. Однажды и он спас мою шкуру от покушения. Мы старые знакомцы. По мне, так деканом должен быть он, а не ДолСоу, хотя и у последнего, к моей досаде, есть масса положительных сторон.

— И все-таки странно: он презирает крестьян, но выступает на их стороне? — я глянула на красавца мужчину, высокомерно восседающего на первом ряду. Рядом с ним со счастливой физиономией обнаружилась и Алия Олио.

— Я не настолько близко с ним знаком, чтобы ответить тебе на этот вопрос. Он действительно проявляет неприязнь к низшему сословию, но при этом известно, что у него была постоянная любовница из простолюдинов. Про его ребенка я тебе рассказывал. Но не все там так просто. И с женщиной той и с дочерью, которую забрали, не поставив в известность отца. Я никогда не лез в его жизнь, но думаю у него, как и у всех нас, есть свои скелеты в шкафу.

Я кивнула. Интересно, что же там за тайна в жизни декана. Хаул тихонько сжал мою руку и кивнул в сторону ректора. Следующие полчаса мы слушали порядок прохождения аттестации. Информации было столько, что я вытащила листок и принялась записывать. Очень многие последовали моему примеру.

Совещание закончилось только через четыре часа.

Стоило ректору озвучить, что все свободны, как начался настоящий хаос. Все преподаватели встали разом и ринулись на выход, словно пожар у нас. Я, видя такую суматоху, растерялась.

— А чего они, — тихо пробурчала я скорее себе, чем кому-то конкретно.

— Аристократы, — склонившись, шепотом пробормотал Вэкс, стоящий позади меня, — у них же заведено — первым выходит из помещения тот, кто положением выше. Это они сейчас уже культурно себя ведут, первое время тут вообще разборки династические были. Полотнища родовые расписывали.

— Это шутка, Вэкс? — я не могла поверить, что взрослые люди, состоявшиеся мужи, преподаватели, могут так себя вести. Они, как бараны, ломились в эти узкие двери. Где-то там, в проеме, орудовала локтями ХоШио, а позади нее и Олио. Лишь единицы мужчин: Нарт Шау, ДолСоу, еще с десяток неизвестных мне достаточно молодых учителей, стояли в стороне и со скучающим видом наблюдали эту картину.

— Нет, Ирина, не шутка, — самым серьезным тоном заверил меня Морк. — В этом вся суть нашей нынешней аристократии. Но, как только лицензия будет у нас в кармане, мы избавимся от всех, кто продолжает цепляться за старые "деревянные" устои и традиции и идут буквально по головам, лишь бы только не выпустить из комнаты того, кто находится ниже их по положению в обществе.

— Вы их уволите? — я, приподняв бровь, наблюдала за происходящим и уже примерно поняла, кто зачинщик всего: потому как стоило первым пробиться в коридор, так все успокоилось. Остальные учителя уже куда спокойнее выходили из аудитории и даже с улыбкой и вежливым кивком пропускали вперед тех, кто старше.