— Правда? — мои губы тронула робкая улыбка.

— Да, — Эрик ласково погладил меня по щеке. — Не помнил совсем, только все внутри тянулось к тебе, неосознанно, неуверенно, но тянулось. Хотелось видеть тебя, прикасаться, оберегать. Ты стала снится мне по ночам. А когда поцеловала сегодня… Это было как удар под дых.

— Не хочу тебя больше терять, — тихо сказала я, целуя его грудь там, где билось сердце.

— Не бойся, — уверенно ответил мужчина. — Я не позволю Мортам нас разлучить. Теперь точно.

— Может быть не только Морты здесь такие, — вспомнила я. — Ты помнишь друга мэра? Реджинадьда Уитлока?

— Уитлока? Помню. Это же… — Эрику вдруг выругался, так ярко и затейливо, что я невольно покраснела. — Уитлок. Какого черта? Он же умер в тюрьме.

— Уверена, что это Морт все подстроил и помог ему выбраться.

— Да-а, — протянул Эрик и нехорошо прищурился. — Значит, это они мне так отомстить решили? Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого.

— Не надо, — затрясла я головой, — прошу тебя. Я не хочу ни в чем разбираться, не хочу никому мстить. Это же не просто афера или бандитские разборки. Здесь явно есть что-то такое, что находится за гранью понимания. Давай просто уедем отсюда. Пожалуйста.

Да, пусть это было неправильно, пусть даже подло по отношению к пленникам мэра, коими по сути являлись остальные жители города, но у меня просто заканчивались силы. Гленмар будто выпивал все соки, и я чувствовала, что нам двоим не по силам справиться с ним. Не сейчас точно.

Эрик нахмурился задумчиво и хотел было уже возразить, но я смотрела так умоляюще, что он сдался.

— Хорошо. Мы уедем. А думать уже будем в Лондоне.

— Только я не знаю, как отсюда выбраться. Я приехала на поезде, но никто не может сказать, когда обратный.

— Серьёзно? — темная бровь недоверчиво изогнулась.

— Представь себе, — кивнула я. — Еще одна тайна этого города. Все или делают вид, что ничего не знают, или действительно не думают об этом. Словно не существует мира за пределами Гленмара. Словно мысль о том, чтобы уехать отсюда, даже не приходит им в голову.

— Очень интересно, — протянул Эрик и рассеянно уставился в потолок. — Я ведь тоже ничего не знаю о поезде. Тогда нужно действовать осторожно.

— Как?

— Не стоит давать им понять, что чары разрушены, — медленно проговорил мужчина. — Удар в лоб ни к чему хорошему не приведет.

Я только нахмурилась, начиная понимать, к чему он клонит.

— Сейчас я вернусь к себе в дом и сделаю вид, будто все как всегда. И постараюсь аккуратно выяснить, как нам убраться из города. Может быть, тому, кого принимают за своего, расскажут что-нибудь интересное. А ты останешься здесь и будешь ждать меня.

— Я боюсь за тебя. Даже если будешь вести себя как обычно, вдруг мэр почувствует изменения?

— Ему сейчас не до этого. Аннабель вчера вечером совсем разболелась, так что любящий папочка будет сидеть у постели единственной дочурки.

— Это из-за нас, — вспомнились мне ее слова, — она говорила, что ты тянешь ее энергию, когда выходишь из-под контроля.

— Тогда сейчас ей должно быть совсем плохо, — хмыкнул мужчина.

— Вот этого я и боюсь. Мэр без труда соотнесет одно с другим.

— Ладно, — согласился любимый. — К Мортам не полезу. Но у меня, как оказалось, здесь полно друзей и благодарных клиентов. Попробую их потрясти.

— Хорошо, — вздохнула я, скрепя сердце. Как бы сильно мне не хотелось его отпускать, но предложить другого варианта я не могла.

— Тогда нужно собираться, пока мэру не вздумалось меня искать.

Да, он прав. Подарив любимому напоследок долгий глубокий поцелуй, я встала и, подхватив одежду, убежала в ванную. А когда вернулась, Эрик, уже одетый, стоял у кровати и рассматривал мои рисунки.

— Ты нарисовала их уже здесь?

— Да, — ответила я, прижимаясь к нему со спины. — Недавно я поняла, что начинаю забывать свою прошлую жизнь. А рисунки стали моим спасением. Воссозданные воспоминания.

— Я вижу, — улыбнулся мужчина и осторожно снял лист, на котором были изображены мы, мокрые и растрепанные, но крепко обнимающие друг друга. — Наш первый поцелуй, помнишь?

— Конечно, — пробормотала я и прикрыла глаза. — Я так долго этого ждала. А для того, чтобы ты наконец рассмотрел во мне девушку, понадобилось шесть лет и почти пять с половиной тысяч миль между нами.

— За годы я так привык к твоему присутствию, что воспринимал его как нечто само собой разумеющееся. А когда тем летом ты уехала в Америку на три месяца, я понял, что скучаю. Очень. И понял, что ты действительно для меня значишь.

Да, это было действительно так. Я несколько лет молча страдала по Эрику, а он видел во мне только друга. Лиз настаивала, чтобы нужно прямо сказать ему о своих чувствах, но я жутко боялась, что такой разговор навсегда оттолкнет от меня парня, и тихо надеялась, что он сам все поймет. Но тот не понимал.