— Ясно. Непонятно только как он спутался со скертанцами. Насколько слышала, он служил на юге.

— Его сын женат на северянке, — пояснил Олмер. — У них с полковником Четоном плохие отношения и мне писали, что они не разговаривали более семи лет. Как раз с момента объявления о помолвке. Три года назад сын уехал в Скертанию, принял дело отца своей жены и живет до сих пор там… Вероятно, отношения с сыном наладились.

Чиновник пробарабанил пальцами марш и взял какие-то документы.

— Свободны, Харт. — Он склонился над листами. — Завтра возвращаетесь к своим обязанностям. Никакого отдыха. И так людей мало.

Ей повезло, что Олмер устал и злился на мертвого коменданта. Причем злился так, что вокруг себя ничего не замечал. Хотя судя по тому, как быстро он накатал эти документы, многое обдумал заранее.

Осталось последнее дело.

Харт надела шапку и вышла во двор. На заставе уже зажгли фонари. Заснеженный плац казался темным, а дорожка вокруг и ворота, наоборот, светились желтым. Время, когда на холодной улице появлялись огни, Нея любила. Неуютный север в эти моменты становился немного теплее.

Жаль, что никому не было дела до повседневной романтики. Мимо пронесся солдат, чуть не сбив, следом спешил еще один. Вдалеке Нея увидела, как сменяется караул.

Сейчас застава как никогда походила на хорошо охраняемый пропускной пункт. Забот вроде бы прибавилось, но это лишь пошло на пользу дисциплине.

Немного не вовремя, сейчас бы очень пригодилась извечная расхлябанность солдат.

Дорожка вывела к почтовой башне и стоило Нее повернуть, ей крикнули: «Стоять!»

— Вольно, — Харт подошла ближе и кивнула двум рядовым. — Теперь сторожите скертанцев?

— Сторожим, — с осторожностью подтвердил один. — А вы что здесь забыли?

— Обход, — сурово ответила она. — Приведите себя в порядок. Шапки набекрень, тулупы нараспашку. Околеете раньше, чем придет смена.

Парни опешили. Для них возвращение лейтенанта, судя по всему, стало неожиданностью. Да и Нея понимала, что сейчас выглядит не как офицер, а как пугало. Порванный рукав, окровавленный воротник и еще неизвестно, насколько побито лицо. В зеркало она не смотрела.

— Господин Олмер снял все обвинения, — она небрежно махнула бумагами, которые умышленно не прятала в карман. — Застегнитесь уже! Так-то лучше.

Сработал голос и оба солдата послушно взялись за пояса.

— Значит, здесь у нас сидят все скертанцы?

— Да нет, — буркнул один и тут же исправился. — Никак нет, лейтенант. Главного посадили отдельно.

Заключенных вообще обычно старались оградить друга от друга и особенно убрать лидера. Нормальная ситуация, но Нея чуть не выругалась. Его могли оставить под присмотром в самом доме коменданта.

— Куда же его посадили?

— В погреб на кухне.

— В охране тоже двое? — стараясь ничем не выдать своего облегчения от этой новости, спросила она.

— Ага.

Нея им кивнула и пошла дальше. Погреб на кухне это лучше, чем подвал под башней.

В ее голове мелькали десятки планов, пока она двигалась к низенькой двери. Как войти, что сказать, в какой момент показать бумаги. Королевская печать могла убедить в чем угодно. Что это бумаги на освобождение заключенного или смертный приговор для самих солдат. Но не хотелось подставляться. Они же утром расскажут о том, кто приходил и что делал.

Чем больше она размышляла об этом, тем медленнее переставляла ноги. И совсем остановилась в десяти шагах от кухонной двери под фонарем.

И что делать?

Со стороны столовой тоже существовал вход, но пользовались им редко. Зачем обходить все лавки и столы, если можно сразу попасть к печи? Караульные, чтобы перехватить кусок-другой после смены, так и делали, забегали с улицы.

Но Нее нельзя было ломиться через двери. Наверное.

Харт подгадала время, когда ни один праздношатающийся солдат сюда бы не заглянул. Задачу это, к сожалению, почти не облегчало. Но Харат огляделась и приступила к делу.

Действовала по наитию. Увидела камень неподалеку, подняла и швырнула в фонарь. Стекло разлетелось, выплеснулось масло, фитиль упал. Она даже не успела моргнуть, а вокруг фонаря уже загорелся снег.

Нея рванула вперед, чтобы затоптать и закидать огонь. Быстро работала сапогами, оглядываясь и присматриваясь. Кое-как масло прекратило гореть, фитиль благополучно затерялся в снегу. И Харт последний раз окинула взглядом периметр. Вокруг по-прежнему никого не было.

Тем лучше.

Оставшиеся шаги до двери Нея преодолела с четкостью военного, которому нечего скрывать. Остановилась, выдохнула и распахнула дверь.

— Эй! У вас фонарь под носом не горит, а вы сидите! — Поставленный голос лейтенанта заставил двух солдат, играющих в карты, подорваться с мест. — Взять на складе новый и к нему фитиль! Утром доложить о замете сержанту Милкоту. Выполнять!