– Игла все еще торчала у него в руке, - деревянным голосом пояснила Андреа.

***

Парадизо взяли на следующий день. В багажнике его "феррари" нашли пасхальное яйцо работы Фаберже, древнюю статуэтку из розового нефрита и небольшую картину Шагала. Мерзавец клялся, что вещи были подарены ему Стефаном фон Хольценбургом.

Всю кошмарную неделю перед похоронами Макс и Андреа жили как безвольные роботы. Репортеры, почуявшие запах хорошего скандала, связанного с убийством известной персоны и наркотиками, словно мухи сахар, облепили прекрасный дом в Юнтвилле.

– Останься с нами, - попросила Андреа Джесс.
– Прошу, будь с нами, пока не кончится весь этот ужас.

Джесс осталась и делала все, что было в ее силах. Но реальную поддержку Хольценбургам оказал Джерико Рей.

Это был высокий худой старик с обветренным лицом цвета тика и темными когда-то глазами, выцветшими до голубизны от старости, яркого пустынного солнца и ветров.

Джерико без особого труда уладил все проблемы с прессой: высоко подняв голову и задрав хищный орлиный нос, он быстро расправился с журналистами и любителями скандальных подробностей, пригрозив засадить их всех за решетку за нарушение права частной собственности в его, Рея, владениях.

В день похорон Макс и Андреа легли спать очень рано, и Джесс пришлось обедать один на один со стариком.

Джерико сидел во главе стола и невозмутимо обгладывал великолепно прожаренные бараньи ребра.

– Ну-с, маленькая леди, и что же теперь будет с вами?
– холодно и настойчиво поинтересовался Рей.

– Не знаю.

– Кажется, дело обернулось не совсем так, как вы ожидали?
– С холодным равнодушием Джерико снимал ножом мясо с кости.
– Послушайте, оставим чувства в стороне. Вы ведь с самого начала все продумали. Вам доставались все деньги.

– Мистер Рей, дело было не в деньгах, Я о них совершенно не думала.

Рей положил вилку, скрестил руки на груди и, не мигая, будто ящерица, уставился на Джесс холодными старческими глазами.

– Я могла выйти за Стефана только по любви, потому что действительно его любила, как люблю и его родителей.

Но я художник, мистер Рей, и я должна работать. Всю свою жизнь я хотела стать художницей. Я никогда не вышла бы замуж за того, кто требовал бы с моей стороны так много заботы. Это было бы нечестно. Ни в отношении его, ни в отношении меня.

– Гм-м-м, художница?
– немного помолчав, переспросил Рей. Художница...
– Рей направил на Джесс указательный палец.
– И можете это доказать?

– Да, - с вызовом подтвердила Джесс.

– Идет. Вы сами напросились. Попытайтесь убедить меня. Нарисуйте мне картину. Завтра.

***

Джесс работала истово, не замечая, как летит время, и очнулась лишь тогда, когда за окнами совсем стемнело, а пальцы от наступившего вечернего холода отказывались держать кисть. Только тогда Джесс осторожно спустилась вниз по шатким узким ступеням, совершенно измотанная вернулась в дом и, разыскав Джерико Рея в кабинете Макса, положила перед ним на стол готовый портрет.

– Вот, - сказала она довольно бесцеремонно.
– То, что вы хотели.

Джесс не знала, хорошо или плохо у нее получился портрет, да ее это и не волновало. Впервые за несколько лет она взялась за кисть, но ничего не изменилось. Глаза, руки и мозг сработали синхронно, и с полотна на мир смотрел Стефан: каждый локон золотистых волос, каждая пора молодой кожи, улыбающийся рот дышали жизнью.

Джерико Рей безмолвно всматривался в картину.

– А почему вы нарисовали цветы вместо глаз?
– спросил он наконец.

– Я так вижу.

Как ни странно, но старик одобрительно кивнул:

– Кажется, верно.
– И чуть погодя хрипло добавил:

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел этот портрет.

– Как вам угодно, - согласилась Джесс.
– Это ваше дело...

В день своего отъезда в Техас Джерико разбудил Джесс рано утром, даже раньше прислуги. Они вдвоем сидели в огромной кухне и пили кофе. Старик любил обжигающе горячий, черный как деготь кофе.

Т - Мисс Хантер, у меня к вам предложение. Андреа с Максом возвращаются в Европу. У них есть собственная вилла где-то во Франции, которую я, впрочем, сам никогда не видел. Они не смогут больше здесь жить, и потому это поместье остается пустовать.

– В таком случае они его продадут?
– Джесс не совсем понимала, какое она ко всему этому имеет отношение.

– Вы хотели сказать, я продам. Поместье принадлежит мне.

– О, этого я не знала.

– Дом, постройки и пять акров первоклассных виноградников, дающих, как мне говорят, прекрасное вино. Сам я не пробовал. Если хотите, все - ваше, за исключением виноградников, их я оставлю за собой.

– Что?!
– остолбенела Джесс.

– Боже правый, девочка, я и не подозревал, что ты можешь быть такой тупой. Я отдаю тебе дом под жилье.
– Рей положил на кухонный стол какие-то бумаги.
– Вчера составил. Ну-ка поставь свою закорючку.
– Джерико ткнул пальцем в бумаги.
– Здесь и здесь.