Катриона смиренно стояла на краю площадки и наблюдала, как ее дочь, скорее по везению, нежели по умению, пропихнула свой мячик через очередные воротца и оказалась очень близко от герцога, который, повернувшись лицом к Кэролайн, нарочно злодейским голосом пригрозил ей:

– Чуть ближе, детка, и я разнесу тебя в щепки.

Катриона услышала, как взорвались смехом дочь и присоединившийся к сестре Джулиан, и от всего сердца пожелала себе все-таки полюбить Арчи.

Но Катриона не могла. К тому же сейчас у нее есть все, что нужно... Ну почти все.

"Двое здоровых, прекрасных детей, - принялась перечислять про себя Катриона.
– Чудесный дом. Куча денег и несколько по-настоящему хороших друзей".

Над головой простиралось безоблачное июльское небо; пчелы лениво гудели в зарослях лаванды; Глэдис выкатила на террасу столик с чайным сервизом.

"Мне повезло, - убеждала себя Катриона.
– В конце концов, мало кому достается так много, к тому же я еще и любима".

Она поднялась по ступенькам и села во главе стола.

Глэдис принесла поднос с крошечными бутербродами из черного хлеба и тонко нарезанных ломтиков огурцов.

В доме зазвонил телефон. Почти сразу же в дверях появилась запыхавшаяся мисс Клоуд:

– Леди Кэт, звонит ваша мать. Ваш отец заболел. Она так потрясена, что не может говорить...

И тут начался кошмар.

"Дорогая Гвин!

Пишу это письмо и для Джесс тоже, перескажи ей, пожалуйста, то, что прочтешь. У меня просто нет сил писать о происшедшем дважды.

Папа умер. У него был инфаркт, и он скончался в течение нескольких минут. До сих пор не могу в это поверить.

Но самое страшное еще впереди. Я чувствую себя ужасно виноватой. Во всем виновата только я, понимаешь..."

– Наш Эрни был бы сейчас жив, если бы не ваши обожаемые ванные комнаты, и бассейны, и королевские наряды, и азартные игры в Лондоне. Охваченная горем миссис Скорсби гневно высказывала свои горькие обвинения в адрес Джонатана:

– А вы, девушка, - обратилась миссис Скорсби к дочери, - вы продали себя за смазливое лицо и титул, и вот к чему это привело. Осиротевший дом и прорва долгов.

Вашему отцу не пришлось выбрасываться из окна только потому, что внезапная смерть настигла его. Он умер в отчаянии и позоре.

"Оказалось, что папа годами брал у компании деньги, прокручивал их, подделывал векселя и счета - и все ради меня, - а теперь это открылось. Если бы отец был жив, его, очевидно, посадили бы в тюрьму.

Итак, мы банкроты. И я чувствую, что мы заслужили такую участь.

О Боже, что за сумасшедший дом! Какая горькая судьба!"

В уплату личных долгов отца должен был уйти не только Скорсби-Холл, но открылось также и то, что Джонатан повторно заложил Барнхем-Парк, ничего не сказав об этом Катрионе, тем самым он лишил ее подстраховки, которую она всегда держала на крайний случай.

Теперь Катриона, Джесс и Гвиннет сидели за круглым столом в преображенной столовой, не пахнувшей больше гнилью и собачьей шерстью, но благоухающей ароматом цветов. На столе стоял хрустальный графин с коньяком. Перевалило далеко за полночь.

– Слава Богу, что вы приехали, - вздохнула Катриона.
– Вы и представить себе не можете, до чего же я вам благодарна.

Джесс была более чем рада своему приезду, позволившему ей отвлечься от собственных проблем и заняться решением чужих.

– Ума не приложу, что же мне теперь делать?
– Катриона разлила коньяк по бокалам, решив про себя, что может позволить себе еще три порции.
– Что, черт возьми, мне предпринять?

– Послушай, Кэт, у меня есть деньги. Я гребу их лопатой. Можешь взять сколько нужно.

– И у меня есть деньги, - поддержала подругу Джесс.
– Я практически их не трачу.

Катриона улыбнулась и покачала головой, чувствуя, что вот-вот расплачется.

– Ах, Гвин, Джесс...
– Катриона не выдержала и, всхлипнув, протянула подругам руки. Гвиннет крепко сжала ладонь Катрионы.
– Спасибо. Но - нет.

– Ну, в таком случае, - оживилась Джесс, - тебе следует подыскать себе работу.

Катриона истерично захихикала сквозь слезы:

– А у меня великолепный опыт, не так ли? Я умею составлять букеты, украшать дом и готовить бифштекс "Веллингтон". Может, мне и удастся ухватить где-нибудь местечко поварихи.

И все же в голове Катрионы блеснул первый луч отличной идеи.

Катриона, как ни крути, оставалась дочерью своего отца.

Энергии и упрямства, присущих йоркширской крови рода Скорсби, в ней было хоть отбавляй.