Где-то в лагере раздался сильный треск. Все обернулись и увидели, как высокий широкоплечий боец отрывает от одной из машин капот. Огромный кусок металла отлетел в сторону, и вслед за ним из внутренностей автомобиля был с корнем вырван аккумулятор.

— Скала, черт тебя возьми! К чему все эти понты? А просто открыть не судьба? — окрикнул его кто-то.

— Не обращай внимания, — обратил на себя внимание Кумник, — Пусть народ покуражится. Мое предложение такое. Так как мы с тобой в свое время немало вместе помотались по Стиксу, я тебе помогу выйти из этого региона в соседний. Там ты не появлялся и узнать тебя смогут разве что случайно. До границы региона неделя прямого хода. По дорогам, через стабы и с учетом монстров — около трех. Но нам тут надо еще дела порешать, так что не меньше месяца. Ты можешь хоть сейчас уйти, хоть через месяц. Но я бы тебе не советовал с двухдневным опытом проявлять самостоятельность.

— Скала, ты что, в кухарки заделался? Нам помочь не хочешь? — снова раздалось по лагерю.

Тарч с Кнутом и еще с двумя бойцами грузили бывших пленников в тентованный грузовик и содействие здоровяка им бы явно пригодилось. Скала только отмахнулся, что-то старательно разогревая на костре.

— Согласен? — одернул Кумник оглянувшегося на крик Ворота.

— И что мы будем должны? — настоятель все еще смотрел исподлобья, не способный принять решение, можно ли доверять неожиданным помощникам.

— Ничего, Ворот. Это не услуга. Нам туда же идти. Я тебе как бы сообщаю — можешь присоединиться к нам. Понимаешь, это для тебя мы только что встретились. А я-то тебя знал… лет десять еще назад. Ты же говоришь, знаешь свою историю?

— В общих чертах.

— Блуждаешь ты по Стиксу уже больше десяти лет. Есть у тебя враги. Есть друзья. Вроде меня. Если пойдешь с нами, то только как друг. Выведем из региона, и там сам решишь, что делать дальше. И я подозреваю, какое это будет решение.

— Уйти мы можем, когда угодно?

— Тебя вообще никто не держит. Просто сообщаем — можешь идти с нами.

— Оружие дадите?

— Бери любое трофейное. Живчиком снабдим.

Ворот заметно расслабился.

— Допустим, я соглашусь. Что дальше?

— Пацана своего с собой берешь?

Ворот усмехнулся.

— Это кто еще у кого пацан, он у меня, или я у него.

Кумник шутку проигнорировал.

— Разбирайтесь сами. Пока вы в отряде, подчиняетесь мне и Скале. По-другому никак. Не нравится — скатертью дорога.

— Нормально, командир, — Ворот даже улыбнулся, — Я послужил в армии, в курсе.

— Вот и ладно. Тогда слушай, какая у нас с тобой проблема. Как я и говорил, здесь тебя знают слишком много людей. И большинство с удовольствием сдаст твоей секте.

— Она не моя.

Командир вновь оставил ремарку без внимания.

— Поэтому надо бы тебя хорошенько загримировать. Но, сам понимаешь, гримеров тут нет. Можно было бы просто бошку замотать. Но тут все по поводу ран опытные. Вмиг просекут фальшивку. Можно было бы тебя слегка порезать. Но раны затягиваются слишком быстро. Регенерация, знаешь ли. А нам надо минимум на две недели твое лицо спрятать. Поэтому мы с тобой, запомни это — мы с тобой вместе — еще лет семь назад придумали отличный способ. Будет, правда, больно. Но ты парень упрямый, потерпишь.

Кумник достал из кармана, видимо, заранее заготовленный шприц.

— Командир, я уколов не боюсь, если надо — уколюсь!

Ворот бодро начал подворачивать рукав. Но Кумник не потянулся к нему, а наоборот, встал из-за стола и отошел на шаг назад. Взгляд его при этом смотрел куда-то за спину собеседника.

Ворот обернулся и увидел идущего к нему Скалу с небольшой алюминиевой кастрюлькой. Здоровяк двигался аккуратно, но вдруг зачем-то повернул голову в сторону, словно отвлекся, и споткнулся не дойдя до стола пару метров. Посудина заплясала в руках. В поисках утерянного равновесия, он сделал несколько судорожных шагов, но только хуже запутался в ногах, вскрикнул, вскинул руки и из опрокинутой емкости в сторону Ворота полетела широкая неторопливая волна расплавленного свинца.

Накрыло ровно половину лица. Кожа вздулась крупными пузырями ожогов, которые с шипением лопались, и на их месте вздувались новые. Часть металла проникла под кожу, начала выедать сухожилия и тонкие лицевые мышцы. Полыхнули волосы на виске.

На крик Ворота сбежались все, кто мог стоять на ногах. Даже некоторые пленники. Ругались на неловкого Скалу, который, казалось, переживал больше всех. Извинялся, божился, что так больше не будет, суетился и, склонив голову, принимал упреки.

Лицо пострадавшего сразу же покрыли слоями бинта, оставив открытой только оставшуюся невредимой часть рта и целый глаз. К концу перевязки Ворот уже не стонал, так как сразу после попадания свинца на кожу Кумник сделал ему заранее подготовленный укол обезболивающего.

Когда все успокоилось, помрачневший Кнут подошел к лежащему на земле Вороту и кивнул сначала в сторону их рюкзака, а потом в сторону леса. Напарник что-то простонал и отрицательно качнул головой. Юноша посмотрел вопросительно, сомневаясь, что был понят и правильно понял. Но Ворот снова остановил его движением кисти.

Кнут вздохнул, сел рядом, залез в карман, покопался в изъятом из рюкзака Свиста льняном мешочке и осторожно, чтобы никто не видел, вложил в ладонь товарища крупную красную жемчужину.