— Амстраскалала пампамдем лякурминса, — весь этот набор бессмысленных звуков исторгался из нее со скоростью света. Она тараторила без умолку, и Адам только мрачнел.

Лена же начинала звереть. Ее очевидно выводила из себя эта бессмыслица.

— Вы не думали обратиться к психологу? — спросила она в короткой паузе. — Это же ненормально. Очевидно, что ребенок не в порядке. Как давно это продолжается?

— Балапмампа буруруру!

— Перестань, — крикнула она и закрыла уши руками. — Хватит! Ты наказываешь меня?

— Апмрастана вихрусара!

— Не кричи, — попросил Лену Адам, — мы обязательно обратимся к специалистам, если сочтем нужным.

— Деламинаса пипасан!

— Похоже на заклинание, — заметила Ася. — Она просто выражает так свои чувства. Ева не виновата, что мы глупые и ничего не понимаем.

— У вас психологическое образование? Педагогическое? Опыт работы с детьми? — переключилась на нее Лена.

— Я закончила иняз, — пожала плечами Ася.

— Но это же не профильное образование.

— Очень даже профильное, — вмешался Адам, — нам с Евой ужасно нужен переводчик.

— Кламитара мимусани!

— Это невозможно, — Лена раздраженно отбросила салфетку. — Господи, я поломала свою дочь.

— Вот только давайте без этого, — мягко произнесла Ася и встала. — Все наладится. Ева, любовь моя, пойдем выгуляем Ваську? А то скоро получим лужу посреди гостиной.

— Камадама рарарара, — согласилась Ева и сползла со своего стула. Она взяла Асю за руку и повернулась к матери:

— Памасала рапамба!

— Скажи нормально, — взмолилась Лена. — Я не понимаю!

— Васамбламба диками!

— Пойдемте с нами, — предложила Ася. — Свежий воздух пойдет всем на пользу.

— Я не могу, — слабым голосом ответила Лена. — Еще пять минут — и со мной случится истерика.

— Хочешь валерьянки? — предложил Адам.

Лена покачала головой и осторожно, чтобы не повредить ресницы, промокнула бумажной салфетокй слезы.

— Это ужасно, — пожаловалась она.

Адам дождался, пока Ася и Ева спустятся вниз.

— Ты не могла бы реагировать менее эмоционально? — спросил он, очень стараясь контролировать количество упрека в голосе. Сначала документы, потом — нервы.

— Как? — спросила Лена. — Я думала, что Ева будет в порядке. Что ты позаботишься о ней.

— Она будет. Я позабочусь о ней. Просто ей сложно сейчас. Она не понимает, что происходит, и протестует, как умеет.

— Я зря приехала, да? — спросила Лена горько.

— Не зря, — подумав, ответил Адам. — Это все равно когда-нибудь случилось бы. Мы просто не стали рубить хвост по частям.

— Четыре года я жалела о том, что не сделала аборт, — проговорила Лена устало. — Каждое утро просыпалась и спрашивала себя, зачем во все это ввязалась. Я ненавидела себя. Я не могла любить Еву так, как должна была. Некоторые люди просто не созданы быть родителями, знаешь?

— Знаю, — медленно произнес Адам. — Я думаю, что моя мать тоже каждый день жалела о том, что родила меня. Тебе надо было сразу привезти мне Еву.

— Тебе? — усмехнулась Лена. — Случайному любовнику, которого я толком не знала? Я была уверена в том, что если я, мать, не могу с этим справиться, то тебе и подавно не нужен будет ребенок.

— Мне он и не был нужен, — признался Адам, — но я учусь быть отцом. Я не позволю Еве чувствовать себя ненужной, не волнуйся об этом. Она будет самой важной.

— Спасибо, — Лена наклонилась и легко поцеловала его в щеку. — Возможно, когда-нибудь, благодаря тебе, я стану ненавидеть себя немного меньше.

— Не драматизируй, — он поморщился. — Просто постарайся звонить Еве почаще.

— Я буду стараться. Но вы сами не звоните мне. Мой будущий муж не знает о ней. Я выбрала его не только из-за канадского гражданства, а еще потому, что он чайлд-фри. Я бы не смогла пережить все это заново.

— Ладно, — Адам открыл посудомойку, — давай просто закончим все эти бюрократические процедуры.

— Я думала, ты будешь в бешенстве, — Лена подавала ему тарелки. — Что спустишь на меня всех собак. Скажешь, что я… не знаю. Кукушка. Сволочь.

— Я был в бешенстве, — вздохнул Адам. — Когда ты уехала, оставив мне Еву, я много про тебя думал, и все плохое. Я звонил тебе все время, чтобы наорать и заставить вернуться. Ты не брала трубки, и я просто решил не думать про тебя, чтобы не беситься все время. Даже сейчас все кипит внутри меня, но я не хочу свары. Еве и так нелегко, что будет, если взрослые вопьются друг другу в глотки?