— В ваших словах есть смысл, — кивнула Ася, выныривая из-под стола. Ее волосы стояли дыбом. — И не в ближайшем будущем, а навсегда. Я больше ни за что на свете не влюблюсь, это слишком хлопотно.

— Все так говорят. А потом бегают на свидания и напиваются от переизбытка чувств.

— У меня не было никаких отношений пять лет, — пожала плечами Ася. — И это были лучшие пять лет в моей жизни. О любви я вспоминаю с содроганием.

И столько отвращения было в ее голосе, что Адам ей даже поверил.

В этот вечер Адам допоздна засиделся в офисе, вникая даже в такие мелочи, в которые в жизни не вникал. Нарезал задач, проверил концепции, маркетинговые и контентные планы, согласовал спикеров и темы, заново пересчитал бюджеты, закинул в планировщик посты для собственных соцсетей на пару недель вперед, отправил издателю фабулу новой книги «Мотивация решает все», и даже проверил все почты, чем вообще никогда лично не занимался.

Настроение было не то что паршивым, но каким-то сварливым, что ли. Хотелось ворчать и брюзжать, как столетнему старику.

Выключив, наконец, компьютер, он прошелся по пустому офису, проверяя закрыты ли все окна. Щенок Васька следовала за ним по пятам.

Как ни крути, а пора было подниматься наверх.

На кухонном столе сиротливо стояла тарелка с оставленным для него ужином.

В гостинной и игровой было темно, и он немедленно споткнулся о плюшевого гиганта.

— Ева! — гаркнул он. — Почему у тебя медведи на полу валяются!

Она выскочила из спальни, закрыв за собой дверь, и хлопнула по выключателю, включая свет.

Подбежала и обхватила его за ноги.

— Я не хочу больше ходить на танцы, — в запрокинутой к нему мордашке была упрямая решимость.

Адам подхватил ее на руки.

— Почему?

— Мне больше не нравится.

Ася была права. У него получилась необыкновенная дочь.

Даже местами героическая.

— А если я сам тебя буду туда возить? — спросил он. — Пока Асе не станет лучше? Пусть она спит, а мы с тобой сами справимся?

Ева закусила губу.

— Эй, — он спружинил ее кудряшку. — Пожалуйста, разреши мне немного побыть твоей няней. Я обещаю, что буду стараться.

— Ладно, — она сползла по нему вниз, схватила за ухо медведя и потащила в угол.

Ася сидела на кровати в позе лотоса и делала дыхательную гимнастику по книжке «Беременность для маглов».

— Я подумала над вашими словами, — сказала она. — Про легкомысленность. Вот, — и протянула ему бумажку.

«Я, Сергей Петров, будучи в ясном уме и твердой памяти, четко осознаю, что свидание с Митрохиной Анастасией является исключительно дружеским, никаких иллюзий не испытываю и гарантирую свою полную трудоспособность».

— Вы издеваетесь, — сказал Адам раздраженно.

— Прописываю дисклеймер. Эх, почему в жизни нет предупреждающих меток: ангст, флафф, дарк или юмор.

— Вряд ли вы захотели бы оказаться персонажем вашего любимого слэша, — заметил Адам и рухнул на кровать. Ася склонилась над ним:

— Ого. Вы подаете признаки разумной жизни.

— Почему вы, женщина, отказавшаяся от мужчин, пишете фанфики с любовными сценами?

— Сублимирую, — охотно объяснила она. — Наш мозг совершенно не видит разницы между фантазией и реальностью. Он все равно выделяет дофамин, даже если все происходит всего лишь в сериале или книге. Так зачем платить больше?

— Что за отношения у вас были, если вы так разочарованы? — спросил ее Адам, поудобнее укладываясь головой на Асины колени.

— Обычные, — пожала она плечами. — Немного абьюза, немного эгоизма и немного пренебрежения. Все дело в том, что ум с сердцем не в ладу. Наши инстинкты выбирают не добрых и хороших людей, а тех, с кем получатся дети получше. Это всего лишь химия и биология. Мы реагируем на запах, на тело, на голос. И тут подключается мозг, величайший иллюзионист. Он крупными мазками пририсовывает кандидату ум, честность, щедрость и прочие качества, которых у человека, может, и вовсе нету. И мы сначала страстно влюбляемся, а потом жестко разочаровываемся. И ведь никто, кроме биологии, не виноват. Посмотрите на Вику — она была уверена, что вы изменитесь, станете тем человеком, которого она хотела бы видеть. А вы не стали. В итоге — злость и обида. Закономерный итог.

— И что же делать?

— Ничего. Я выбрала — ничего не делать. Больше не поддамся на уловки инстинктов, не желающих быть атавизмами.

— Значит, любви не существует?

— Точно. Глобальное надувательство вселенского масштаба.

Адам молчал, не зная, что ответить. В целом, ничего нового Ася не сказала — он и сам был горазд читать лекции на тему реликтового отдела мозга, отвечающего за выживание.

Но сейчас слушать эти прописные истины было неприятно. Как будто атеисту приходилось внимать христианским догматам.