— Тут так хорошо, — шепнула на ухо. — Мёртвые спят. И никаких костяных драконов.

— А я-то надеялся… — постарался пошутить некромант.

Аэ улыбнулась уже шире.

— Мы про это говорили.

— Угу. Едва ли маэстро Гольдони имеет большой опыт общения с костяными драконами.

— Не имеет, — энергично закивала Аэ. — Да и откуда ему?

— Здесь были эпидемии. Не хуже той, когда погиб Фрегот, знаменитый чародей, маг воздуха. Помнишь, тот могильщик рассказывал?

Аэ медленно кивнула.

— Трупы сваливали в катакомбы, пока оставалось, кому сваливать. Потом немногие уцелевшие бежали куда глаза глядят, вернее сказать — уползли по норам и пещерам. Такие захоронения, особенно, когда без некромантского пригляда, костяных драконов дают почти всегда. Так что насчёт этого погоста я, пожалуй, перегнул палку.

— Ты никогда не перегибаешь палку, — она быстро поцеловала его в висок, легонько, словно ветерок, коснувшись сухими губами. — Луна всё выше, мой повелитель. Пора идти. Костёр наш дело своё наверняка сделал.

Фесс кивнул, усмехнувшись на «повелителя». Тело слушалось чуть лучше, чем давеча в траттории и по дороге к этому городку мёртвых.

— Ты права, дочка.

Теперь усмехнулась уже драконица.

— Я — это я. Во мне память крови, ты не забыл? Я помню всё и я могу стать кем угодно. Кем захочу. И кем захочешь ты.

Её рука по-прежнему лежала на его плечах.

— Пойдём, — вдруг тихонько проговорила она, словно испугавшись собственной смелости. — Мы достаточно отдыхали.

Оставив костёр гореть и бросив в него то, что должны были бросить, они молча двинулись прочь от него, в темноту.

Луна поднялась, когда они оставили позади, наверное, целую лигу и башня маэстро Гольдони чётко обрисовывалась на фоне звёздного неба. Тёмный палец, вонзившийся в усыпанное огоньками бархатное покрывало. Ни огонька, полная темень.

И тишина.

Птицы, жуки, цикады, потрескивания и похрустывания — всё живое, что несла в себе мягкая южная ночь, остались позади. Нагой каменистый склон, от дороги, что не могла не вести к замку, даже к его развалинам, не осталось и следа.

Острые камни торчат, словно колья, набитые перед палисадом.

Аэ тихонько ругнулась, но перекидываться в дракона не стала. Они долго и упорно карабкались по склону, часто останавливаясь, поскольку Фесс начинал задыхаться не сделав четырёх-пяти десятков шагов.

Тишина, молчание, и сгущающийся мрак, несмотря на яркую луну и безоблачное небо. Темнота словно бежала под защиту старых развалин, пытаясь тут найти убежище от колючего серебристого света.

Некромант в очередной раз остановился. Он тяжело дышал, по вискам и щекам сбегали дорожки пота. Колени подрагивали, мышцы, казалось, сейчас разорвутся от непосильной нагрузки. В глазах мелькали разноцветные круги, но, несмотря на всё это, сквозь все помехи и неудобства, проистекавшие от проклятой слабости и долгого сна, пробивалось короткое, чёткое, холодное пульсирование.

— Ты права, — он обернулся к Аэ, хотя драконицу и почти нельзя было различить во мраке. — Это здесь.

— Едва ли маэстро Гольдони вообще понял, что угодило ему в руки, — откликнулась та.

Ночь далеко уносит голоса, однако они не скрывались. Более того, им предстояло попросить достопочтенного мэтра о ночлеге.

Пульсирование, ощущаемое всем существом некроманта, мало-помалу стихало, словно сознание, убедившись в наличии желаемого, теперь старалось сделать так, чтобы это бы не мешалось.

На самих развалинах им пришлось попотеть. Непохоже, чтобы мэтра Гольдони хоть в малейшей степени тревожила бы недоступность его башни, или трудности с подвозом. Надвратная арка рухнула, груда обломков поднималась почти на два человеческих роста.

Аэсоннэ то и дело приходилось вытягивать некроманта наверх. Фесс скрипел зубами, но заботу драконицы оставалось только терпеть. Сам бы он никогда в жизни не добрался до окованных тёмным листовым железом врат башни, утыканных острыми копейными навершиями.

И ещё потом пришлось сидеть, пытаясь успокоить заходящееся сердце, справиться с дыханием и дождаться, пока из глаз уйдёт кровавая круговерть.

Аэ деликатно глядела в сторону.

— Готово, — наконец выдохнул Фесс. — Стучи.