Шрифт:
— Интересно, что это за ерунда… — потом машу рукой. — Вкусно и ладно!
Только собираюсь положить себе в тарелку порцию побольше, как звонит Матвей.
— Ну ты где застрял?
— Сейчас поужинаю и приду!
— А что у тебя на ужин?
— Домашний плов! Целый казанок!
— Вкусный? Слушай, тащи его сюда, а? А то я с алкоголем переборщил, а вот с закуской недобор…
— Мне не жалко в принципе… Сейчас приду, жди!
Достаю контейнер, выгребаю туда весь плов. И тут замечаю на плите какую-то кастрюлю. Подхожу, нюхаю.
— Надо же, компот!
А на столешнице рядом с плитой стоит накрытое салфеткой блюдо с печеньем. Хватаю одно, надкусываю — волшебство! Нежное, хрустящее, с изюмом! Явно тоже домашнее.
«Интересно, чего это Евдокия раньше меня печеным не баловала?»
Кладу контейнер с пловом в пакет и иду на выход.
Поговорю с Кареглазкой завтра, не ждать же ее часами…
На следующий день:
Среда, 16 января 2019 года
6:50
Влад
Я просыпался и в шесть пятнадцать, и в полседьмого, и в шесть сорок пять… Всё ждал, пока моя матрешка наконец уронит что-нибудь на кухне и окончательно прогонит сон, но в квартире тихо.
В очередной раз за это утро смотрю на часы и решаю:
— Пора вставать…
Натягиваю пижамные брюки, бреду на кухню, а там никого.
— Ну да, вчера гуляла, сегодня дрыхнет, а Владу-то зачем завтрак делать… Обойдется Владушка…
Подхожу к блюду с печеньем, беру одно, включаю кофеварку и сажусь за стол. Тут в коридоре раздаются шаги. Ожидаю увидеть Кареглазку заспанной и помятой, но нет. Как всегда бодра и привлекательна, в новеньком белом топе, юбочке.
— Доброе утро! — мурлычет с улыбкой.
— А ты чего лыбишься? — интересуюсь вместо приветствия.
— Ну как… просто приятно…
От логичности ее ответа немного обалдеваю.
— Что тебе приятно?
— Что ты ешь печенье, — разводит руками она.
— И что в этом факте такого приятного? — хмурю лоб.
— Ну… — Лиза немного тушуется, потом всё же отвечает: — Раз ешь, значит нравится, наверное… Я старалась…
— Ха! Хочешь сказать, это ты пекла печенье? — громко усмехаюсь.
— А кто, по-твоему? Филька?
— Разве не Евдокия? — мои брови буквально встречаются на переносице.
— А кто такая Евдокия? — Лиза начинает наматывать на палец локон.
— Как кто! Домработница! Кто, по-твоему, тут готовит, убирает…
Лицо Кареглазки вытягивается.
— Я! — слишком уверенно отвечает она.
— То есть как это…
Лиза пожимает плечами, а я тут же ловлю ее на лжи:
— А откуда взялись продукты? Из воздуха? Ты же говорила, что у тебя нет денег! Хватит сочинять…
Девчонка опускает глаза в пол и начинает тихонько бубнить:
— Я ничего не сочиняю… После нашего с тобой разговора в понедельник я решила поискать работу. А тут в кафе напротив срочно требовалась официантка, ну я и пошла! Меня сразу взяли, в понедельник уже и вышла. На этой неделе работаю с двух до девяти, а на следующей уже полный рабочий день. И мне так повезло… Один мужчина забыл на столике портмоне, я догнала его, вернула, а он мне за это целых пять тысяч чаевых дал, представляешь… Я так обрадовалась!
Сижу, чешу затылок, пытаюсь вместить рассказ Кареглазки в свою черепушку, а он, зараза, не вмещается.
— Значит, чьим-то пяти тысячам ты обрадовалась, а за мои даже спасибо не сказала!
— За какие твои? — хмурит личико Лиза.
— Я тебе в пятницу на холодильнике оставил пять тысяч!
— Я не видела… — бубнит она.
— А кто забрал? Барабашка? Если, по твоим же словам, в квартиру никто не приходил!
— Куда ты их положил?
— Туда же, где ты оставила для меня карту! Да вот же!
Иду к холодильнику, поднимаю поставленное на край блюдо с какой-то травой, которая там сушится, а под блюдом злосчастная купюра.
— Ты не видела, на что ставишь свою траву?
Достаю пять тысяч, машу ими перед ее носом.
— Откуда я знала, что ты положишь туда деньги? Не видела… — качает головой она.
Тут до меня доходит, что и такое и правда вполне возможно. Я — высокий малый, и холодильник у меня большой, зато Лиза ростом не отличается. Рукой до верхушки достает, но с высоты своего роста купюру точно увидеть не могла, для этого ей понадобился бы стул.
Снова чешу затылок. Решаю на всякий случай уточнить, верно ли всё понял: