— Глеб Александрович… — начала она тихонько.

«Боится…» — подметил про себя.

Сегодня его боялись все — настращал персонал на полгода вперед, а всё из-за мелкой, высокомерной…

— Иди домой, Татьяна, — проговорил он, холодно прищурившись. — Я сам всё закрою.

Секретаря как ветром сдуло. Убежала из бюро, только каблуки сверкали.

Глеб обошел кабинеты, чтобы проверить, не осталось ли кого особо рьяного, но никого не обнаружил. Пошел убедиться, догадались ли закрыть лекционный зал, там в углу стояли новые системные блоки для одного из переводческих кабинетов, их еще не успели установить. Осторожность, как говорится, не помешает.

Какого же было его удивление, когда он застал там…

«Воробушек?!» — прокричал Жаров про себя.

Так и есть, маленькая птичка сидела у самой стены, отчаянно теребила что-то в руках и смотрела вперед невидящим взглядом. Даже его появление заметила далеко не сразу.

— Домой не собираешься? Еще работой нагрузить? — буркнул он.

А ведь мог просто предложить подвезти. Мог. Даже хотел, но с ней у него всегда всё через одно место. Как будто язык живет отдельной жизнью, а мозг отключается, стоит оказаться рядом с Воробушком. Она всегда на него так действовала.

Адель посмотрела на него каким-то совершенно потерянным взглядом и неожиданно громко выкрикнула:

— Это ты?!

— У тебя вдруг стало плохо со зрением?

Он вошел в зал, сделал несколько шагов в ее сторону и вдруг понял, что именно она теребила в руках. Его записку.

— Это ты… — зашептала Адель, даже не заметив его грубого ответа. — Но зачем?

— Что зачем? — не понял он, по инерции продолжил шагать в ее сторону.

Несколько секунд, и он уже рядом. Посмотрел на Адель сверху вниз.

— Зачем тебе понадобилось присылать мне подарки? — спросила она крайне обиженным тоном.

Словно Глеб и права-то такого не имел — что-то присылать Ее Величеству.

— Но я же в записке всё написал! — возмутился он.

— Написал, да не подписался…

— Хочешь сказать, ты не поняла, кто присылал тебе подарки? — усмехнулся он.

По ее красноречивому взгляду очень скоро догадался — и правда не понимала! Как только до него это дошло, в голове сложилась совсем другая картинка. Поведение Воробушка стало гораздо более логичным, а реакции вдруг обрели смысл.

«Это фиаско, братан… — кисло усмехнулся он про себя. — Ты жалкий неудачник! Даже не можешь подарить ей подарок без того, чтобы не облажаться…»

— Ну конечно, это я… — хмыкнул он ошалело. — Кто еще тебе такое подарит…

— Намекаешь, что мне от кого-то другого таких подарков никогда не получить? Не достойна? — Глаза Воробушка вдруг стали круглыми, как блюдца.

«Ну почему я ей вечно ляпаю что-нибудь не то?!» — мысленно возвел руки к небу он.

— Адель, я… — начал он и тут заметил, как ее руки метнулись к шее.

Сафронова расстегнула цепочку, положила украшение на стол.

— Забери, мне не нужно…

— Ну ты что? Не надо, не отдавай! — воскликнул он с чувством. — Тебе же понравились украшения, ты ведь их надела…

Адель поморщилась, ответила тем же обиженным тоном:

— Если бы я знала, что они от тебя, ни за что бы к ним не прикоснулась!

— Ну конечно, я ж чумной, от меня нельзя даже подарок принять! — тут же обозлился он. — Куда уж мне, одаривать королевну… Мне вообще-то обидно было, когда ты выбросила цветы!

Она будто вообще не заметила его реакции, не поняла ее. Спросила с надрывом:

— Зачем ты вообще мне что-то дарил?

— А непонятно, Адель? Перечитай записку!

Жаров поднял уже изрядно потрепанный картонный прямоугольник и сунул ей под нос.

Воробушек всмотрелась в текст так, будто видела его впервые. И вдруг воскликнула:

— Зачем тебе от меня какие-то там «да»? Ты же меня ненавидишь!

Последняя фраза возмутила Жарова до глубины души. Он задышал как паровоз, зарычал громко:

— Ты совсем слепая? Разве не видишь, что я тебя с девятого класса люблю?!

Эти слова выпрыгнули из него будто сами собой. Как только сказал это, понял — правда. Он давно и безнадежно в нее влюблен. Всем сердцем, по самые уши, поэтому так к ней и тянуло, поэтому никогда не мог спокойно пройти мимо, поэтому так страдал от ее безразличия.

— Ты меня что?! — Лицо Адель вытянулось так, будто Глеб ей не о чувствах сказал, а признался в том, что он — посланец с планеты Нептун и земные черви для него — главный деликатес.